Последний поезд с платформы «Погибель» - [36]

— У меня есть винтовка, — встрепенулся Рустер. Он повернулся спиной к окровавленному стеклу. — Я могу пустить пулю в каждого из них!

— Как я уже говорил, обычные пули могут ранить вампира, но не могут убить, — терпеливо повторил Лоусон. — Энн, сколько серебряных патронов осталось?

Она проверила свою кобуру, одновременно перебирая пальцами, пока считала.

— Пять в барабане, восемь в кобуре. И еще двадцать в сумке, — она использовала возможность и предпочла добавить в свой ремингтон недостающий шестой патрон.

— Хорошо. У меня тридцать, плюс те четыре, что остались в кольте, и еще два в дерринджере.

— А сколько тварей может быть снаружи?

— Не имею понятия, — Лоусон предпочел не уточнять, что, так или иначе, их очень много, чтобы не трепать попусту и без того расшатанные нервы своих попутчиков. Он не хотел, чтобы кто-то запаниковал и опрометью бросился на улицу в тщетной попытке спасти свою жизнь, ведь если кто-то это сделает, он закончит, как бедняга Тэбберсон… если, конечно, вампиры будут в достаточно благодушном настроении и предпочтут не растягивать муки жертвы.

Тревор заглянул в глаза Энн. В ее пылающем взоре читался немой вопрос, который так и норовил сорваться с губ: Мой отец среди них? Оба они знали ответ, и все же произнести это вслух было бы мучительно. Тревор отвел глаза, и Энн не попыталась снова поймать его взгляд.

— Это все нереально! — голос Ребинокса звучал так же истерично, как и голос Преско чуть ранее. — На самом деле, этот рыжий мужик жив… а я… я сижу во “Дворце” и напиваюсь в дрова! Наверное, уже напился. Иначе… этого же просто не может…

Послышался звук чьих-то шагов на передней платформе.

Дверное стекло, загрязненное сажей, не давало достаточно обзора, но можно было заметить, что снаружи мелькнула голова маленького мальчика, волосы которого спутал ветер. Верхняя часть его бледного лица отсюда казалась смазанной. Маленький кулак вдруг поднялся и постучал в дверь.

— Это, что, ребенок? — спросил Матиас. Он сумел удержать себя в руках и был пугающе спокоен, как будто его мужество вдруг всколыхнулось на самом дне испорченной души.

— Он называет себя Младший, — ответил Лоусон. — И помните, что он не ребенок.

— Мальчишка, чернорожник или кровосос, — фыркнул Рустер. — Мне все равно, я ему пулю пущу между глаз!

— Спокойно, — Лоусон сделал пару шагов к нему и взялся за ствол винтовки, отводя ее к потолку. — Ты добьешься только того, что разозлишь его.

Кулак снова постучал — на этот раз по стеклу — с большей настойчивостью. А ведь Младшший без труда мог разнести это стекло и саму дверь в щепки, тут же прорубив себе путь к вкуснейшим деликатесам. Похоже, он попросту решил поиграть с добычей, заставить всех людей в вагоне сполна ощутить свое безвыходное положение и отчаяться…

Тревор заставил себя перестать думать об этом.

— Давайте лучше выясним у него побольше о нашем положении.

— Нашем положении? Да мы у чертовых ворот Ада, вот и все положение! — воскликнул Гантт.

— Всем успокоиться, — предупреждающим тоном проговорил Лоусон. Он подошел к двери. — Рустер, сними палец с курка. Эрик, опусти пистолет.

Юный Кавано не среагировал.

— Эрик! — чуть громче обратился Лоусон, и на этот раз юноша подчинился.

Тревор открыл дверь. Ветер и снег кружили вокруг Генри Стайлса Младшего, который стоял и улыбался, оголяя свои детские — со щербинкой между передними двумя — зубы.

— Есть время поболтать? — спросил Младший.

— Как видишь.

— Прекрасный ассортимент у вас здесь, — существо быстро окинуло взглядом пассажиров так, словно они были конфетами, уложенными в подарочную коробку. Глаза его замерли на раненой девушке, запах крови явно ударил ему в ноздри, и он с наслаждением втянул его. — О! Она чудесно пахнет, не находишь? Каково тебе тут, рядом с ней? Даже жалко, что она скоро умрет…

— Я уже слышал твои условия. Тебе есть, что добавить?

— Конечно же, — он вошел и запер за собой дверь, однако дальше в вагон проходить не стал. Вместо этого он несколько секунд смотрел на Илая Эстерли, после чего полностью сосредоточился на Лоусоне. — Мы не претендуем на эти мешки с кровью. Мы хотим вас с мисс Энн. Остальные могут идти куда угодно, как только вы сдадите оружие. Знаешь, ее отец хочет встретиться с дочуркой. Что скажешь, дорогуша? Ты не хочешь встретиться с папочкой? — он улыбнулся девушке, но ее лицо осталось непроницаемым.

— Твоя сестра тоже скучает, — продолжил Младший. — Да, все верно, Ева здесь. Это будет настоящее семейное воссоединение.

Энн продолжала хранить молчание, и взгляд Младшего снова обратился к Лоусону.

— Какой смысл сопротивляться, Тревор? Ты ищешь Ла-Руж, а она хочет встретиться с тобой. И мы позаботимся об этом. Все будет так, как должно. Просто позволь этим людям идти своей дорогой, Тревор, разве это так трудно? Подумай хотя бы об этой девушке. Разве ей не нужно к врачу? Ты тянешь время…

— Мы оба знаем, что вы не позволите поезду проехать, — качнул головой Лоусон. — Миловать жертв — это не ваш метод. Я знаю это, Генри, потому что часть меня — такая же, как вы. Неужели ты никогда не хотел бороться с этим? Неужели ты…

— Это сражение обречено на провал, — был ответ, и голос маленького мальчика казался холодным, как могила. — Глупое усилие, ведущее к самоуничтожению. Мисс Кингсли? — он вновь позвал девушку. — Не хотите ли быть посговорчивее и увидеться с отцом и сестрой?