Последний перевал - [52]
— Японцы рассвирепели, — сообщила она, прижав к пылающим щекам подрагивающие ладони, — все перевернули. Страх-то какой!
У Ивана округлились глаза.
— Как бы в церквушку их не занесло, — забеспокоился он.
— Сами не пойдут, если отец не выдаст.
— Он может выдать? — удивился Иван.
— Он все может. Уж такой человек, — ответила Евлалия.
— Невысокого же ты мнения о своем отце!
— Какой он мне отец? Пришел к нам, когда мне два годика было. Мать имела небольшое состояние. И у него кое-что было. Жить бы да жить. А ему все мало, мало. Грабастал без креста и совести. Так и загрыз мою бедную маму…
— Вот оно что… — проронил в раздумье Иван.
— Тебя-то он не выдаст, потому что любит. Наследником хочет сделать. А ребят может продать. Ты знаешь, как он меня ругал, когда узнал, что я им тайный ход показала.
— Ругал? — удивился Иван. — А я думал, это он их вывел из склада.
— Что ты! — махнула рукой Евлалия. — Ты его остерегайся и не перечь ему. Злой он человек.
— Выходит, в западню мы попали? — сказал Иван, подумал о своих товарищах и, кажется, впервые в жизни ощутил силу духовного родства.
— Зачем же ты встаешь? — забеспокоилась Ляля.
— Не время, видно, отлеживаться — надо двигать а ребятам, — ответил он и начал надевать сапоги.
— Ты что? Японцев полно в городе. Они сразу тебя схватят, — отговаривала его Ляля.
— Ничего. Мне бы только до церквушки добраться. А там мы сумеем за себя постоять. Четверо — не один!
Ляля прикрыла собой дверь, раскинула в стороны руки.
— Никуда я тебя не пущу. Там тебя убьют!
— Меня хочешь спасти? Но я же не один, — сказал Иван и попросил: — Найди мне какую-нибудь одежду — рубаху, что ли, отцовскую…
— Но церковь заперта на замок, а ключ у отца.
— На замок? — стал в тупик Иван. — Найди ключ. Найди сейчас же! Ты слышишь? Или я разнесу все ваше проклятое гнездо!
Иван был еще слаб. У него кружилась голова, неуверенно двигались ноги, но он твердо верил, что все вместе они сумеют продержаться до прихода бригады, и хотел во что бы то ни стало добраться до своих ребят. Ведь у них автоматы, гранаты. Пусть попробуют сунуться!
Пока они спорили, в комнату стремительно вошел отец.
— Что за шум, а драки нет? — полушутя спросил он.
— Ваня хочет в церквушку, к своим дружкам, — ответила Ляля.
— С ума сошел! Сбесился! — вскинул брови отец. — Ты захотел моей смерти? Ты хочешь, чтобы японцы распяли меня на кресте?
— Не трясись ты за свою жизнь. Дай мне ключи, и я доберусь с божьей помощью до божьего храма.
— Так ты платишь за мою доброту! — вскрикнул по-петушиному Епифан Парамонович.
— Ваня, не перечь отцу, — встряла Ляля, напомнив брату о своем предупреждении.
— Марш на место! — скомандовал отец, оттесняя Ивана назад к дивану. — Не за тем я спасал тебя, чтобы отдать на погибель!
Обессилевший, Иван пристально посмотрел на отца.
— Что смотришь, как баран на новые ворота? — усмехнулся Епифан Парамонович. — Дивишься, что на мне купеческое одеяние? Так я и есть маньчжурский купец. Это я в Ольховке Епишкой прозывался. Теперь, брат, меня Епифаном Парамоновичем величают. В пояс кланяются! Да, да!
— Чудное дело! С чего же это ты разбогател? — спросил Иван и, не получив ответа, сказал: — Видно, правду в Ольховке болтали, что ты в гражданскую на складах у нерчинских купцов промышлял…
— Брехня, сущая брехня! — возразил отец. — Если и брал — самую малость: ящик спичек да мешок чаю. Все на пожаре сгорело. Да ишо сумку подков приволок — сорок штук!
— Зачем же тебе столько подков?
— Это я для счастья. Из-за этих подков мне и пофартило добыть золотой клад в кургане. Помнишь? С того клада я и пошел. В Ольховке Степка Жигуров не позволил бы мне разбогатеть. А тут — пожалста. К тому же повезло — выгодно оженился. Тоже рукав к шубе…
— А что же ты меня в ольховской рубахе вчера встретил?
— Ту рубаху, сынок, я в гардеробе храню для показу, Смотри, народ, кем я был и кем стал! Ну, и для встречи с тобой — как с красным командиром — в ее обрядился.
Я знаю: красные любють бедненьких. Так ведь? — хитровато улыбнулся он.
— Как они тебя приняли здесь, красного партизана?
— Кто там помнит Епишку-обозника! Приголубили как беглого кулака, — ответил Епифан Парамонович.
Он прошел в соседнюю комнату и вынес оттуда дорогой темно-синий костюм в рубчик — как раз такой, о котором долгие годы мечтал Иван.
— Тебе тоже надо обрядиться. Не ровен час… Снимай к черту свою обгорелую робу да засовывай поглубже руки в карманы на зависть всему народу!
— Снимать форму мне еще рано. Может, повоевать доведется.
— Не навоевался, что ли? Мало пролил кровушки?
Иван с нескрываемой подозрительностью посмотрел на отца, стараясь угадать, куда он клонит и что ему следует сказать в этой сложной, напряженной обстановке. Епифан Парамонович понял этот взгляд, повернулся к дочери:
— А ты чего здесь уши навострила? Марш отседа! Чего тебе слушать наши мужицкие разговоры?
Когда Ляля вышла, отец сел в кресло, потрогал золотую цепочку.
— Пришла пора, сынок, поговорить с тобой по душам, как отец с сыном. Не знаю только, с чего начать и как все обсказать. Жисть — она трудная штука. Ты вот вчерась заговорил о прощении грехов и зовешь вроде бы меня в Ольховку? А зачем же нам с тобой туда ехать? Хвосты коровам крутить? Навоз чистить да за плугом по полю маяться? Зачем нам такая скушная жизня, если у нас с тобой капиталы имеются?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге две повести — «На Забайкальском фронте» и «Жизнь продолжается». В центре первой повести — советские солдаты, с честью выдержавшие все испытания и оправдавшие высокое доверие Родины в боях с японскими милитаристами. Вторая повесть посвящена бывшему забайкальцу, совершившему бессмертный подвиг в боях на подступах к городу Ленина, — Г. П. Масловскому. В очерках военных лет автор рассказывает о воинах-забайкальцах, которые в годы Великой Отечественной войны стояли в готовности к отражению возможной агрессии милитаристской Японии, а в августе сорок пятого принимали участие в разгроме Квантунской армии. Для массового читателя.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.