Последний перевал - [28]

— Рады вас видеть, ваше благородие! — запел он, прижимая к сердцу белую пухлую ладонь и показывая золотые зубы. — Уж так мы вас ждали! Так ждали!

— Ну вот и дождались, — ответил Ермаков, изучающе поглядывая на управляющего.

– Никодим Аркадьевич, — отрекомендовался тот и, схватив обеими руками руку Ермакова, долго пожимал ее, потряхивая и приговаривая: — Рад поздравить вас с великой победой на востоке! Какое счастье! Какая благодать встретить здесь, на чужой земле, своих соотечественников!

— Ну, об этом поговорим потом, — остановил его Ермаков. — Скажите сначала, есть ли в городе японцы?

— Какие там японцы! Эти храбрейшие рыцари непобедимой Квантунской армии еще утром дали дёру. Как они спешили! Как бежали! Не успели электростанцию взорвать.

«Видно, не соврал парнишка», — подумал Ермаков. Он прошел по комнате и, повернувшись к управляющему, сказал солидно:

— Значит, обстановка такова. Наши главные силы движутся вслед за нами. Мы высланы вперед квартирьерами, чтобы подготовить здесь все необходимое. Будут ли возражения у господина управляющего, если мы в этом доме разместим наш штаб и комендатуру?

— Ради бога! — раскинул руки управляющий. — Располагайтесь как дома. Все, что нужно, — к вашим услугам.

— Пока нам ничего не надо, — сказал Ермаков, но, подумав, поправился: — А впрочем, есть у нас одна просьба: не найдется ли в ваших магазинах хотя бы метр красного материала?

— Что только вашей душе угодно, ваше благородие! — с готовностью ответил управляющий и кивнул грудастой барышне, которая была, видимо, его секретаршей: — Маргарита Николаевна, распорядитесь.

Барышня выплыла из приемной, а Никодим Аркадьевич препроводил разведчиков в свой кабинет.

— Предоставляю в ваше полное распоряжение. Спальня рядом, банкетный зал налево. Требуйте от моих людей все, что вам понадобится.

Никодим Аркадьевич подобострастно раскланялся и, попросив разрешения, колобком выкатился из кабинета.

Когда разведчики остались одни, Шилобреев деловито оглядел большой письменный стол управляющего чуринской фирмы, громко кашлянул в кулак, сказал Ермакову:

— Так что, ваше благородие, я думаю, этот стол вполне подойдет для начальника гарнизона занятого города старшего сержанта Ермакова И. Е.

— Назначаешь на должность? — пошутил тот, садясь за стол. — Ну тогда слушай мой первый приказ. Назначить комендантом города Юхань сержанта Шилобреева Ф. Ф. Доволен?

— Благодари за доверие, — козырнул Филипп.

— Благодарить будешь после, когда наложу взыскание за плохую работу. А сейчас занимай под комендатуру соседнюю комнату. Бери Терехина в помощники.

В кабинет начальника гарнизона вошли первые посетители Ахмет и Терехин. Увидев своего командира в столь шикарном кабинете, за огромным столом, Санька вначале даже растерялся, взялся поправлять сбившуюся в сторону каску. Но Ахмет воспринял все как должное: бойко рубанул кирзовым сапогом по натертому паркету, четко отрапортовал:

— Товарищ командир, разрешите доложить. Японцев в городе не обнаружено. В казармах пусто. По данным местного населения, самураи удрали сегодня утром. Запасы горючего уничтожены.

— Вот тебе раз, — обронил Ермаков. — На чем же мы их, дьяволов, догонять будем?

Ахмет и Терехин одновременно пожали плечами, как бы говоря этим: «Мы здесь ни при чем».

Ермаков поднялся с кресла и попросил Терехина позвать Сулико. Когда тот вошел, с надеждой в голосе спросил:

— С бригадой связались? Как там?

— Никак нет, товарищ командир, — виновато ответил Сулико. — Далеко мы заехали. Мешают горы и грозовые разряды. А может, рация повредилась — ничего не слышно. Видимо, стукнул я ее…

— Значит, ни горючего, ни связи? Положение хуже губернаторского, — печально заключил командир взвода. — Ну что ж, братцы, заночуем тут. Утро вечера мудренее.

Едва успел начальник гарнизона дать необходимые распоряжения, кому где и когда спать, а кому бодрствовать, как в его кабинет мягкой, кошачьей походкой вошел, все с той же обворожительной улыбкой, Никодим Аркадьевич. Вместе с ним явились два приказчика с, расчесанными на прямой пробор волосами. Они несли под мышками рулоны тканей различных сортов и расцветок — красный, темно-синий, коричневый.

— Вы изволили распорядиться… — вкрадчиво произнес управляющий, обнажив золотой рот.

Ермаков глянул на темно-синий сверток и невольно вспомнил про свою давнюю мальчишескую мечту поносить вот такой темно-синий костюм в елочку. «Я на один отрез не мог сбиться, а они тут целыми штуками ворочают», — подумал он и недовольно выговорил управляющему:

— Я просил у вас метр кумача, а вы?..

— На выбор, ваше благородие. Что понравится вашей душе, — услужливо ответил тот, поправляя положенные на стол рулоны дорогих шерстяных тканей с красочными этикетками.

Ермаков распорядился оторвать метровый кусок красного материала и, повернувшись к управляющему, твердо приказал:

— Остальное уберите. И перестаньте меня «благородить».

— Ваше благородие! — взмолился Никодим Аркадьевич. — Это же подарок в знак благодарности за освобождение от японского владычества.

— Подарки не принимаем. Города освобождаем бесплатно, — с достоинством ответил Ермаков.