Последний перевал - [22]
«Пора!» — решил Ахмет, поджигая конец огнепроводного шнура. Теперь его тревожило лишь одно: только бы не подбежали раньше времени и не вырвали засунутый промеж ящиков шнур, по которому бежит к толовым шашкам невидимый огонек.
Самураи были совсем близко. Он видел их раскрытые в криках рты, искаженные гневом лица. Но теперь ему было уже не страшно. Чем ближе подбегут, тем выше взлетят к своему японскому богу! Вместе с ними придется взлететь и ему, но за такую высокую цену можно отдать жизнь, если даже она у тебя одна!
— Банзай! — пронзительно крикнул подбежавший к нему японец, норовя проткнуть его штыком. Ахмет нажал на спуск, но в диске уже не было патронов. Тогда он отскочил за камень и оттуда со всего размаха ударил автоматом японца по каске. Тот рухнул на землю. Справа показались еще три японских солдата. Терехин бросился из щели на помощь товарищу, но Ахмет с яростью накинулся на него.
— Я кому сказал! — гаркнул он, сбил Саньку с ног и вместе с ним покатился в горную трещину, думая по-прежнему об одном — о шнуре. Только бы не вырвали его из-под ящиков!
Грянул громовой взрыв. Дрогнула земля. Багровое пламя осветило горную щель и замшелый выступ. Взлетели в темное небо груды земли и камней, замелькали в огне взрыва доски от ящиков, срезанные взрывом сучья. С горного отрога посыпались камни и щебень. А вслед за взрывом из темноты долетели заглушаемые дождем голоса разведчиков:
— Ура-а! Ура-а-а-а!
Оглушенный взрывом, Ахмет уже не слышал этих криков. Ему хотелось скорее удостовериться, жив ли Санька, но он не мог даже пошевелиться, не хватало сил стряхнуть с себя землю и щебень. «Неужели погиб?» — тревожно подумал он, проваливаясь в тягостную гудящую тишину.
… Их вытащили из горной щели, когда японская засада была полностью ликвидирована. По небу нехотя плыли тяжелые тучи. Тускло светила утренняя заря — будто сквозь бычий пузырь, которыми китайцы «стеклят» окна в своих дымных фанзах. Вся площадка, где стоял «стожок», была завалена дробными камнями, опаленными сучьями и обгорелыми досками. Вокруг воронки от взрыва, среди задымленного хаоса валялись трупы вражеских солдат.
— Как самочувствие, Казань да Рязань? — спросил Шилобреев.
— Нормально, только кости болят да в голове шумит, как с похмелья, — ответил Ахмет, взглянув на Терехина.
Рядом с Терехиным лежал Архип Богачев. Он первым прорвался к японским пушкам, уничтожил гранатой артиллерийский расчет. Но ему не повезло. Подбежавший сзади самурай кольнул его штыком.
— Х-худо мне, лечу куда-то. Видно, конец… — прохрипел Архип.
Сулико принялся перевязывать ему рану. Архип откинул назад голову, подозвал Ермакова, заговорил непослушным, одеревеневшим языком:
— Старшой, увидишь нашего лейтенанта, скажи ему: это я тогда пальнул за Аргунь. Пускай ребят не трясут. Я это…
— Нашел время каяться! — озлился Ермаков.
Архип не расслышал его слов, но, почувствовав, за что могли его сейчас упрекнуть, сказал, как бы оправдываясь:
— Таился по причине: боялся, шлепнут меня, и за Витьку не расквитаюсь. А теперь можно, пущай…
— Чего колобродишь? — еще больше рассердился Ермаков. — Ты кровью искупил свою вину. Понял? И не морочь мне голову! Вот выздоровеешь — и валяй на Амур, ловить своих тигров!
В посветлевшем ущелье раскатисто запели танковые моторы. Гулко грянул артиллерийский выстрел. Надо было поскорее отходить в сторону, дать дорогу приближающимся тридцатьчетверкам. Братья Охрименко положили Архипа на плащ-палатку, понесли за горный кряж. Ермаков вытер грязным рукавом гимнастерки вспотевший лоб, окинул уставшими глазами площадку, подступающую к ущелью, спросил:
— И как это вы додумались выманить их из ущелья? Сколько жизней наших спасли!
— Это все Ахмет смудрил, — кивнул Санька на друга.
— А как же? — вздернул плечи Ахмет. — Я командиром тут был. Только вот Терехин, понимаешь, приказания не выполнял. Я его гоню в щель, а он огрызается…
— Ну хватит тебе, — одернул его Санька.
Из горной теснины вырвались первые три танка и, опрокинув с ходу расставленные в горловине японские пушки, двинулись без остановки дальше, к перевалу.
— Долго будешь жить, Ахмет, коль шутить умеешь, — сказал Ермаков и побежал к танковой колонне искать Чибисова, чтобы доложить ему о выполнении боевого задания.
VII
Когда бригада спустилась с перевала, штабные радисты поймали сногсшибательную новость: Япония капитулировала! И как ни лил свирепый дождь, как ни бесновался разгулявшийся ветер — на сердце сразу полегчало: конец войне! Пришла долгожданная окончательная победа!
Промокшие до костей и уставшие до смерти гвардейцы орали и плясали как сумасшедшие. Застрекотали по-сорочьи автоматные очереди, в дождливое темное небо взлетали разноцветные ракеты, заухали, будто захохотали от радости, танковые пушки.
— А ты говорил: не играет значения! — шумел Ахмет, схватившись с Терехиным бороться. Филипп Шилобреев сбросил с головы каску и, прыгая на мокрых сосновых сучьях, вопил от радости:
— Рязань, не поддавайсь! Казань, напирай!
А потом схватил за грудки хохочущего белозубого Сулико, затряс его обеими руками изо всей силы:
— Ты проверь мне, проверь еще раз свой проклятый эфир! Не набрехал ли там какой дьявол?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге две повести — «На Забайкальском фронте» и «Жизнь продолжается». В центре первой повести — советские солдаты, с честью выдержавшие все испытания и оправдавшие высокое доверие Родины в боях с японскими милитаристами. Вторая повесть посвящена бывшему забайкальцу, совершившему бессмертный подвиг в боях на подступах к городу Ленина, — Г. П. Масловскому. В очерках военных лет автор рассказывает о воинах-забайкальцах, которые в годы Великой Отечественной войны стояли в готовности к отражению возможной агрессии милитаристской Японии, а в августе сорок пятого принимали участие в разгроме Квантунской армии. Для массового читателя.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.