Последний остров - [87]
Он увернул фитиль в лампе и снова сел на скамеечку у загнеты, прислушиваясь, как гулко и ровно горят дрова в печи, как по-детски успокоенно дышит заснувшая Анисья, как с перерывами задувает поземка на улице. Душа Федора наполнялась покоем и пронзительной радостью, что вот пришла в его жизнь перемена — появилась желанная забота о человеке, который вдруг стал для него самым близким и дорогим существом на всем белом свете.
Глава 21
Микентий и Анисья
Бураны прокатывались по озерному краю, то обрушиваясь снежными лавинами, то переходя на низовую поземку, и тогда небо чуть светлело, а вершины сугробов дымились, закручиваясь султанами, и прямо на глазах росли и двигались переметы. По такому плотному снегу даже сани не проваливались, а скользили как по накатанной дороге.
Аленке захотелось покататься на лыжах с крутого берега. Она съехала к озеру и, почувствовав прочность прибитого наста, подгоняемая колючими порывами предвечерней поземки, побежала до истока речки Полуденки. Она была там дважды: первый раз с Мишкой, а второй раз уже сама показывала речку Юльке. Юлька Сыромятина нисколечко не удивилась появлению такого чуда и даже сказала, что вот если бы из Полдневого побежала молочная речка с кисельными берегами, еще бы ничего, а так воды и без того по лесам-то хватает.
Обидно тогда стало Аленке за речку, будто на нее фыркнула Юлька. А ведь речка — умница, укуталась по берегам снежными шубами и не поддается морозу, жарко дышит испариной, чем еще издали предупреждает забредшего сюда лыжника, чтобы не ухнул тот со снежных заструх прямо в воду.
Как появилась речка, и озеру Полдневому стало легче дышать, вернее, озерной рыбе. Хоть и делаются вдоль деревенского берега проруби, но мало их, вот и собирается возле истока речки рыбная молодь, толкаются у кромки льда в полынье непугливые карасишки, стайки гольянов и полосатые окуньки.
Аленка быстро добежала до Полуденки, опершись на палки и затаив дыхание, полюбовалась затейливыми танцами гольянов в светло-синей и прозрачной до озноба полынье. На быстром бегу она разогрелась и теперь могла минуту-другую вот так постоять и успеть еще подивиться как бы придымленным бором, таким загадочным и жутковатым в непогоду. Но все равно глаз не оторвать: ели стоят не хмурые, а уютные, знакомые и, кажется, готовые протянуть тебе тяжелые ветки и поздороваться по-человечески, рассказать сказку или песню спеть.
Но к приснеженным елям Аленка не пошла — страшновато одной в такую погоду уходить из виду деревни. Хоть и рядом тут, вон и крайний домик Разгоновых видно, но лучше поближе к жилью держаться. И Аленка повернула к деревне. Теперь ветер из помощника превратился в несерьезного баловня, он то наскакивал сбоку, то мешал забраться на очередной курящийся гребень, то швырял в лицо пригоршни тяжелого снега.
И Аленка забирала все правее в сторону большака. Пробежала мимо деревни и краем огородов направилась к ферме. А ведь не хотела. Но сегодня все почему-то получается само собой. Ну вот, например: зачем она к речке ездила, почему домой не торопится, ведь ей еще уроки делать да и по хозяйству надо Мишке помочь. Зачем сейчас на ферму спешит?..
Давно уже какая-то непонятная тоска или тревога накатывала на Аленку. Никак не могла она в этом разобраться. Нет, в семье Разгоновых ее не обижали, даже наоборот, только с лаской к ней да лучший кусок со стола для нее. Но почему так пусто и неуютно ей кажется иногда в Нечаевке, почему даже в школе, среди одноклассников, ей хочется вдруг зареветь от одиночества?
Однако еще не совсем, но уже какими-то далекими закоулочками своей пробуждающейся девичьей души начинала понимать, что так дальше жить нельзя. Так, как она до сих пор жила. Все эти месяцы, словно подгоняемые ветром, пролетели только для Аленки, для нее одной. А ведь новые ее земляки, все нечаевские, относились к ней с теплом сердечным, никто безучастно не прошел мимо.
Аленка хорошо усвоила, что в деревне живут, не отгораживаясь друг от друга. На первый взгляд вроде каждый сам по себе, но вдруг кому-то худо — сразу возле него или сосед, или Таня Солдаткина, или Парфен Тунгусов. Живет деревня будто одна большая семья. И Аленка тоже ведь в этой семье, а значит, и не одна вовсе. Надо только и ей с добром к людям. А как? Наверное, поэтому и обрадовалась несказанно Аленка встрече с Федором Ермаковым.
Случилось это несколько дней назад. Она бежала в школу, а он стоял на дороге и будто специально поджидал ее. Только если раньше он просто улыбался и передавал привет Мишке, то теперь был очень серьезным и чутучку растерянным.
— Добрый день, Федор Кузьмич.
— Кажется, добрый. Обожди-ка минутку. Ты можешь мне службу одну сослужить?
— Какую службу?
— Ну… как тебе сказать? Служба-то очень уж деликатная, по вашей женской части. Девочка ты культурная, вежливая, вот и помогла бы Анисье Павловне.
— А что, худо ей?
— Да теперь вроде лучше стало. Но… в этом-то и вся штука, нельзя ее сейчас надолго одну оставлять. Понимаешь?
— Н-не совсем.
— Я тоже не совсем соображаю что к чему. Поэтому тебя и прошу. Думаю, у вас найдутся общие интересы. Тут, мне кажется, интерес к чему-то нужен. Понимаешь, отвлечь ее надо. Только ты ни о чем ее не спрашивай. Может, почитаешь ей что. Ну, в общем, сама сообрази.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Они брат и сестра в революционном Петрограде. А еще он – офицер за Веру, Царя и Отечество. Но его друг – красный командир. Что победит или кто восторжествует в этом противостоянии? Дружба, революция, офицерская честь? И что есть истина? Вся власть – Советам? Или – «За кровь, за вздох, за душу Колчака?» (цитата из творчества поэтессы Русского Зарубежья Марианны Колосовой). Литературная версия событий в пересечении с некоторым историческим обзором во времени и фактах.
Кристиан приезжает в деревню и заселяется в поместье. Там он находит дневник, который принадлежит девочки по имени Анна. Которая, по слухам, 5 лет назад совершила самоубийство. Прочитав дневник, он узнаёт жизнь девочки, но её смерть остаётся тайной. Потому что в дневнике не хватает последних страниц. На протяжении всей книги главный герой находит одну за другой страницы из дневника и узнаёт страшную тайну смерти девочки. Которая меняет в корне его жизнь.
С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.