Последний остров - [86]
Федор понял, что на Анисью нашло затмение. Такое бывает не только с женщинами, случались подобные истерики и с крепкими, здоровыми мужчинами. Но там, на фронте, можно применить командирский окрик, приказ, в конце концов оружие, чтобы не заразить паникой остальных солдат. А что делать здесь, в холодной, осиротевшей избушке с помешавшейся от горя молодой женщиной. Добрые уговоры совсем не действовали.
Отбиваясь, Анисья резко пнула Федора по раненой ноге.
И тут терпение его лопнуло. Он рванул на ней сорочку, и та распашонкой отлетела в сторону.
— Сейчас ты у меня придешь в себя…
Федор сдернул затянутый на поясе поверх шинели ремень и наотмашь, хлестко ударил Анисью по обнаженной спине. Ударил еще раз, и самому стало больно, стыдно перед женщиной, но сдержаться он уже не мог.
— Вот тебе… — приговаривал он после каждого удара. — Вот тебе за дурость! За то, что светлую память героя мужа позоришь. Залила, бесстыжая, глаза своим горем, а чужого видеть не хочешь?! Панику в родной деревне поднимать вздумала? Не быть этому, не быть, не быть…
С каждым ударом прояснялись глаза Анисьи. Она почувствовала боль и заплакала. Заплакала взахлеб, с облегчением, первый раз за эти долгие месяцы. Камень, что давил на сердце, будто истаивал. Закрыв лицо руками, даже и не увертывалась от ременных ударов. Наконец, в полном рассудке уже, взмолилась:
— Больно мне, Федор Кузьмич, остановись… Да угомонись ты, ради Христа. Изувечишь ведь…
Ремень выпал из рук Федора.
Что же он, солдафон, натворил? Ведь насмерть мог захлестать ненароком. Он тупо смотрел на залитое слезами лицо Анисьи, на ее смуглые крутые плечи в ременных полосах, на ее гибкую спину и ноги в таких же следах от жестких ударов…
— Прикрой наготу, — сказал тихо и, сильно припадая на правую ногу, вышел на кухню, потом во двор.
Кончался короткий зимний день. Легко кружилась поземка, Ганс уже работал здесь, во дворе Анисьи. От калитки до крыльца и дальше к пригону, к дровяному сараю были аккуратно, как по линеечке, расчищены дорожки.
Федор набрал полные пригоршни снегу и уткнулся в него лицом. Стал растирать щеки, лоб, шею, пока не почувствовал холодящей свежести.
Подошел Ганс, довольный и раскрасневшийся от работы, козырнул, доложил по форме:
— Господин комендант, старый женщина вышел на свобода из снежной плен. Теперь он гуляет свой подруга Пестимей.
— Сколько раз тебе говорил, что женщина женского рода. Женщина — она, вышла, старая, молодая. Понятно?
— Понятно, — удивился Ганс резкости в голосе лейтенанта и продолжал доклад: — Герр лесник говорил: он есть на пошта, читайт газета. Унд герр председатель Парфьон есть на пошта… — Гансу хотелось, чтобы господин комендант не хмурился и не сердился, но больше никакой информации для него у Ганса не было. И он, чтобы не молчать, добавил о себе: — Ганс работайт большой лопата.
— Считай, что ужин ты заработал честно. А теперь возвращайся в лагерь. Не заплутаешь один?
— О, Ганс хорошо знайт дорога туда-сюда.
— Дежурному по лагерю передашь, что я буду утром.
— Ладно, господин комендант.
— Не ладно, а слушаюсь.
Ганс опять удивился, почему это такое всемогущее слово «ладно» не понравилось начальству. Но расстраиваться не стал, ведь ужин он сегодня заработал честно. Лихо козырнул коменданту и быстро зашагал со двора.
А Федор постоял еще маленько, собираясь с мыслями и обретая решимость. Сходил в сарай, прикинул, хватит ли Анисье до весны дровишек (выходило, что хватит), и набрал беремя расколотых помельче березовых поленьев. Когда вошел в горницу, сразу обратил внимание, что обрывок веревки на матице исчез, табуретка стоит у окна. На Анисье черная юбка, цветастая кофточка, а волосы торопливо спрятаны под косынку. На столе горит семилинейная лампа.
Свалив дрова у загнетки, Федор сбросил шинель и принялся растапливать печь.
Анисья молча ходила по комнате, что-то прибирала, что-то переставляла и не смотрела на Ермакова. А он, управившись с растопкой, сел тут же на скамеечку и стал наблюдать за веселой игрой оживающего пламени.
Тихо подошла сзади Анисья и опустила на его плечи шинель. В горнице все же было еще очень холодно. «Хорошо, что она молчит, — благодарно подумал Федор и дотронулся до ее руки. — И за шинель спасибо…» Анисья поняла это по-своему, как приглашение и села рядом, зябко передернув плечами. Полой шинели Федор накрыл Анисью, а она доверчиво прижалась к его плечу.
Пока разогревалась печь, они так и сидели, молча глядя на огонь и то ли думая о чем, то ли вспоминая каждый свое. И будто вот так, без слов, разговаривали друг с другом. А когда печь накалилась и в горнице потеплело, Федор поднялся, взял с кровати подушку, одеяло и стал их греть, прислоняя к горячей кирпичной кладке. Так часто делала тетка Федора в холодные дни, когда укладывала его спать.
— А теперь отдохни маленько. Тебе сейчас ой как надо выспаться. Завтра ведь на работу. Другой-то почтальонки у нас нет. Ты у нас почтальонка.
— Да-да. Завтра побегу. Но ты, Федя, не уходи сразу, ладно? Посиди еще маленько.
— Спи, спи, никуда я теперь не денусь. Все равно еще печь надо протопить как следует. Спи… Я посижу…
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Продолжение знаменитого романа классика отечественной фантастики Александра Беляева «Остров погибших кораблей»! Более десяти лет прошло с тех пор, как легендарный Остров погибших кораблей канул в океанскую пучину. Сыщик Симпкинс стал главой крупного детективного агентства и теперь искал по всему свету следы исчезнувшего «губернатора» Слейтона, более известного как финансовый аферист и мошенник Гортван. И вот однажды агенты донесли Симпкинсу, что в дебрях Центральной Африки появились никому не известные белые люди, тщательно избегающие контактов как с туземцами, так и с колониальной администрацией.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.