Последний остров - [51]
Они завертелись в диком клубке. С отчаянной, звериной какой-то ненавистью защищался Фриц.
В охотничьем порыве Мишка намерился было прикладом ружья сбить волчицу с немца, но, как на огненный всполох, натолкнулся на дикую ярость глаз и окровавленную пасть зверя. Отшатнулся Мишка, теперь уж испугавшись по-настоящему, и стал лихорадочно перезаряжать ружье. Но то ли руки не слушались с испугу, то ли патрон дутый попался — вот и не успел Мишка сделать еще одного выстрела.
Последней в жизни оказалась эта схватка и для человека, и для зверя. Пасть волчицы сомкнулась на горле немца, а руки Фрица стиснули горло волчицы. И они оба утихли в последнем смертельном усилии.
Подбежал Егорка и с ходу в упор выстрелил волчице в левый бок.
— Ну зачем ты… — тихо сказал Мишка. — Они уже сами постарались друг для друга.
…На ту самую холщовую скатерть, на которой собирались обедать, уложили Фрица во дворе лесничества.
Смотрели молча и удивленно на поверженного вдруг человека, который еще полчаса назад хотел глянуть на охоту за диким зверем, а еще раньше прошел завоевателем почти по всей Европе. Там прошел, а здесь вот, за тысячи верст от войны, осечка случилась: лесной зверь поставил последнюю точку в биографии иноземца.
Похоронили военнопленного Фрица Топельберга на другой день к вечеру. Похоронили молча, без особой скорби, но по всем положенным в таком случае правилам. А когда уходили с нечаевского кладбища, комендант лагеря Федор Ермаков без командирской строгости укорил Сыромятина:
— Ты что это, дед Яков, березы на крест не нашел?
— Будет с него и осинового.
— Сгниет же за год.
— Будет с него и года.
Глава 14
Дикий лук
Коровы уходили в зыбкий недвижный туман, и каждая оставляла за собой коридор, словно лодка в ледяной осенней шуге.
Проводив Пеструху на поскотину, Мишка бежал обратно по этим туманным коридорам. Обильная утренняя роса обжигала босые пятки, и казалось, не дышал Мишка, а пил полной грудью упругий свежий воздух. В такие минуты ему чудилось море. Он никогда не видел моря, но оно ему грезилось явно — бесконечное до горизонта, с туманными коридорами, он чувствовал его свежее влажное дыхание. Втайне надеялся Мишка после войны съездить в Аленкин город и увидеть там самое настоящее море с кораблями, с морскими чайками, со всем, что еще неведомо ему, но именно это неведомое и щемило сладко грудь.
Когда Мишка не уходил с вечера в лесничество, а оставался ночевать дома, всегда раным-рано бегал на озеро умываться. Вот и сейчас он промахнул свой двор, спустился крутым и узким проулком к самой воде.
Подступал день, туманную роздымь уже сдвинуло к дальним камышам. На воде вздрагивало множество дорожек — это прожорливые гагары в предрассветные часы кормились на прибрежном мелководье обильной ряской. Дорожки на воде будут держаться до восхода солнца, как и коридоры в тумане.
Мишка присел на мостках, чтобы умыться. Вода оказалась теплой, теплее, чем роса на траве. Видимо, не успела остыть за короткий вздох между вечерней и утренней зорькой. Жаль, лодку свою он уже перевез на ручной тележке в лесничество, а то бы сейчас заплыть на середину озера, качнуться на носу лодки и ухнуть в чистую воду, нырнуть поглубже, где бьют ключи, и в испуге от ледяной и темной глубины выскочить к лодке, забраться в нее и послушать, как уходит с озера туман, послушать просыпающиеся голоса хутора Кудряшовского.
На высоком холме стоит хутор из семи подворий. Вон уже объявились из тумана тополя на хуторской улице и сами дома. Крайний к бору коммунаров — крестовый дом Антипова. Что-то затаился Антипов, глаз в деревню не кажет. Не замышляет ли со своими дружками из Гусиновки новой пакости?..
Вспомнив Антипова, Мишка почему-то не очень расстроился. Конечно, Антипов просто так не простит Мишке встречу на берегу озера, вот у этих мостков. И за лес, что не дал ему украсть, и за что-то еще, о чем Мишка мог только догадываться, будет мстить ему Антипов — уж он постарается придумать пакость наихудшую, мастер Антипов на лиходелье. Дед Яков не зря предупреждал Мишку быть поосмотрительнее, но главное — не забывать, что за лиходеем еще должок тайный имеется, надо докопаться до весенней истории с лосихой.
Первыми на хуторе проснулись двенадцатилетние братья Овчинниковы, Сережка с Алешкой. Их не видно в тумане, только слышно, как они переругиваются незлобиво, спускаясь с холма к воде. Сейчас сядут в лодку и погребут на середину проверять сети. Заядлые рыбаки эти двойняшки. И лесовички — утром и вечером на озере, а день-деньской в лесу, грибы да ягоду собирают. Вот их-то и надо поспрашивать, может, видели что или слышали ненароком о жарком из лосятины. Дотошные ребятишки-то, все должны знать о своем хуторе…
На обратном пути от озера Мишка зашел в свой огород, нащипал пучок луку-бутуну да выбрал с десяток огурцов. Все это с лепешками, что напекла мать, и будет их обедом на сенокосе.
И у соседей поднялись сегодня рано. Дятлом постукивал отбойный молоток в руках Якова Макаровича. Как всегда старик отбивал литовки всему околотку. Притворно хныкала спросонья Юлька. Ворчала на ленивую внучку неугомонная в серьезности своей бабка Сыромятиха:
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.
В повести «Метр Адам из Калабрии» в лучших традициях плутовского романа и с теплым юмором рассказывается о злоключениях талантливого художника-самоучки, его прекрасной дочери и благородного разбойника.Иллюстрации Е. Ганешиной.
На что готова пойти женщина, ради благополучия собственного сына? Дженна, вдова купца Картхиса, во что бы то ни стало хочет сделать своего сына Рами благородным. Ради достижения этой цели она готова на всё. Лесть, предательство, убийство — в её арсенале нет запретных приёмов. Долгие годы она плетёт вокруг себя паутину коварства и лжи. Но в такой атмосфере, порой очень сложно бывает остаться собой, и не стать жертвой собственной хитрости…
Давным-давно все люди были счастливы. Источник Счастья на Горе питал ручьи, впадавшие в реки. Но однажды джинны пришли в этот мир и захватили Источник. Самый могущественный джинн Сурт стал его стражем. Тринадцать человек отправляются к Горе, чтобы убить Сурта. Некоторые, но не все участники похода верят, что когда они убьют джинна, по земле снова потекут реки счастья.
Повесть рассказывает о том, как жили в Восточной Европе в бронзовом веке (VI–V вв. до н. э.). Для детей среднего школьного возраста.
Евангелие от Христа. Манускрипт, который сам Учитель передал императору Клавдию, инсценировавшему собственное отравление и добровольно устранившемуся от власти. Текст, кардинальным образом отличающийся от остальных Евангелий… Древняя еретическая легенда? Или подлинный документ, способный в корне изменить представления о возникновении христианства? Археолог Джек Ховард уверен: Евангелие от Христа существует. Более того, он обладает информацией, способной привести его к загадочной рукописи. Однако по пятам за Джеком и его коллегой Костасом следуют люди из таинственной организации, созданной еще святым Павлом для борьбы с ересью.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.