Последний обряд - [51]

Я просто смотрю на него, совершенно не задумываясь, что будет дальше. Я всё еще верю, что если бы меня не было — Фрэнни было бы намного лучше. Я чувствую, как усталый выдох покидает мою грудь, когда приходит осознание того, что если он сделает задуманное — это приведет ее дедушку прямо в Ад. Я обязан им обоим, поэтому этого не должно произойти.

Его рука начинает дрожать еще сильнее, когда лицо искажается от злости. И даже, учитывая, что у меня уже нет демонического предчувствия, я готов поклясться, что уловил черный перец его ярости. Приблизившись ко мне на шаг, он наводит на меня пистолет.

Я не отвожу глаз от его лица.

— Помогите мне найти её, пожалуйста, — осторожно произношу я.

Он крепко сжимает челюсть и в этот момент его глаза вспыхивают огнем. Его палец, надавливающий на курок, побледнел от нарастающего давления. И тут он надавливает еще сильнее. Ожидая выстрела, я даже не дрогнул. Я просто продолжаю смотреть ему в глаза. Наконец, ощущение такое, будто прошла вечность, он роняет руку с оружием и начинает расхаживать по комнате.

— Значит, она ушла … — прищурив глаза, он то и дело поглядывает на меня. — Удрала.

Я кивнул.

— Если же она ушла, значит на то была причина.

Я опускаю глаза.

— Мэгги, — тихо произношу я, не желая смотреть на выражение его лица. — Фрэнни думает, что она в опасности.

— Мэгги, — повторяет он.

Габриэль уверял, что с Мэгги все в порядке, я также знаю, что он не может лгать, но теперь стоит задуматься о его осведомленности.

— Есть демон, Мархосиас. Фрэнни думает, что Мэгги … видится с ним.

Я настороженно поднимаю глаза, пока он, уставившись на меня, в полной мере осознавал услышанное.

— Клэр с Даниэлем ни слова не обмолвились о том, что Мэгги с кем-то встречается.

— Её родители могут об этом не знать.

— Вот чертовка! — вскрикивает он. — Святые угодники! — Он швыряет пистолет на столик рядом с двухместным диваном и потирает лоб. Его тело обмякает, когда он обеими руками откидывается на спинку дивана, понурив голову. — Итак, Фрэнни думает, что сможет помочь Мэгги, — говорит он голосом, тише обычного.

— Габриэль наблюдал за Мэгги в надежде на то, что Фрэнни в итоге объявится дома, но видимо что-то пошло не так. Я умолчал о том, что это «что-то» в прямом смысле слова связано с Мэттом.

— Иисус Христос, — бормочет он. — Что же нам делать?

Я делаю шаг в направлении камину в дальнем углу маленькой комнаты и опираюсь локтем на каминную полку, уронив голову на руки. Я не уверен о ком именно он спрашивает, о Фрэнни или, может, о Мэгги, но в любом случае ответ один.

— Я не знаю.

Я мельком бросаю взгляд на фото Фрэнни и Мэтта под моими пальцами, точно такая же есть у неё в спальне. Им семь лет и они с ног до головы выпачканы грязью после работы с Эдом в гараже. Подняв голову, я вожу пальцем по стеклу рамки, желая отдать всё, что угодно, лишь бы она была в безопасности.

Рассеянно, я рассматриваю множество фотографий выставленных в линию на камине, местами они стоят по две или три фотографии, вытесняя друг друга. Есть и другие снимки с Фрэнни, в основном с её семьей, но вдруг одна фотография на заднем плане привлекла моё внимание … внезапно меня пронзил холод.

— Нечестивый Ад, — только и смог выдавить я.

Подняв голову, Эд смотрит на меня встревоженными глазами.

— Что?

Я достаю с каминной полки фотографию в рамке и подношу ближе, чтобы лучше рассмотреть. Фотография старая, цвета тусклые и блеклые. На ней молодая женщина, сидящая на корточках на крыльце кирпичного дома, а в ее руках вырывающийся маленький мальчик, одетый в белую водолазку и темные брюки. Он ногами барахтается в её широкой юбке, пытаясь освободиться из объятий. Но, несмотря на это, она улыбается ему, с довольным выражением лица. И сидящий рядом с ней мужчина, крошечные пальцы маленького мальчика крепко ухватившие один из его пальцев, кое-кто, кого я не видел уже больше половины века.

Каждый мускул моего тела напрягся, и я резко разворачиваюсь к Эду.

— Кто это? — требовательно спрашиваю я.

— Я, — просто отвечает он, вопросительно глядя на меня.

— Вы … — я снова уставился на мужчину на фотографии. — Кто еще?

— Мои родители.

Нечестивый Ад.

— Это… — спрашиваю я, указывая на фотографию, — … ваши родители?

— Так мне сказали.

— Что вы имеете в виду — «так мне сказали»? — Мой голос прозвучал довольно резко и я замечаю его глаза, поглядывающие на пистолет на столике, в пределах его досягаемости.

— Пресвятой Отец умер вскоре после того, как была сделана фотография, я не помню его.

Я снова смотрю на фотографию. Его лицо невозможно перепутать с каким-либо еще, настолько сильно оно похоже на моё. Такое же, как все из нашего рода. Внезапно у меня подкосились ноги. Комната закружилась. Медленно двигаясь по комнате с фотографией в руке, я наталкиваюсь на диван.

— Грингус, — шепчу я самому себе, опускаясь на диван.

— Что, черт возьми, происходит?

— Вы уверены в том, что это ваш отец? — спрашиваю я, подняв фотографию, чтобы он мог ее увидеть.

— Абсолютно. Это сказала моя мать, и у меня не было причин не поверить ей.

— Как его зовут?

— Гус.

Воздух покинул мои легкие.

— Как это возможно? Как я мог не знать этого? — бормочу я, потирая лоб рукой.