Последний - на Арлингтонском кладбище - [74]

Можно было избрать любое место, где окажется большая толпа народа и охранников.

Но Арлингтон был лучшим по одной причине. Если что-то сорвется, если он допустит какую-то оплошность, то погибнет на Арлингтонском кладбище среди белых надгробий на широком холме, среди людей, не вернувшихся с войны (за что они были убиты?), где лежат оба Кеннеди (за что они были убиты?), где красота отлогого холма, глядящего на белый Капитолий, не может скрыть отчаяния, лежащего так неглубоко.

12

25 ноября 1963 года Аллен Лоуэлл не находил себе места. Ему не хотелось быть там, где он был, на маршруте похорон, возле съемочной камеры ЮСИА с двумя операторами и бригадой звукотехников.

Аллен долго не верил известию о деянии Освальда, не мог поверить, не позволял себе верить. Но несколько минут назад он был в большой ротонде Капитолия, там, под картинами «Высадка Колумба», «Посадка первых поселенцев» и другими историческими полотнами, стоял гроб, задрапированный тканью с белыми и красными полосами и со звездами на синем поле, — это и все, что осталось от президента, которого он боготворил тысячу дней.

Прошло меньше недели с тех пор, как он видел молодого президента лицом к лицу и даже сфотографировался с ним. В Белом доме проводился прием для членов Верховного суда, единственный прием в году, куда могли получить приглашение все государственные служащие, даже клерки и секретарши, потому что судей с женами было очень мало. Аллен попросил Карсона, Карсон попросил директора ЮСИА, и ему каким-то образом раздобыли пропуск.

Аллен находился внизу, в Восточном зале, примерно с сотней незнакомцев, пока Джек Кеннеди и члены его семьи принимали судей. Потом оркестр морской пехоты в алых мундирах заиграл марш. Барабанная дробь, фанфары, а потом «Ура вождю!».

Аллен поднял взгляд. Президент и его красивая, кареглазая жена, оба сияющие, спускались вдвоем по лестнице, не подозревая, что это в последний раз.

Аллен стоял в шеренге, президент приближался к нему, пожимая руки, загорелый, веснушчатый, полный жизни молодой человек с быстрыми, умными глазами, а потом — он и сам не знал, как это получилось, — Аллен вышел из шеренги и направился к президенту, агент секретной службы окликнул: «Эй!» Обернувшись, Кеннеди увидел парня с протянутой для пожатия рукой и улыбнулся. Он крепко пожал Аллену руку, при этом ослепительно сверкнула фотовспышка, спросил фамилию и где работает, а когда Аллен сказал: «В ЮСИА». Мистер Кеннеди заметил: «Вы там делаете хорошую работу», — словно Аллен представлял собой агентство, а не был младшим служащим.

Потом чьи-то руки оттащили Аллена, и президент пошел дальше, бросив еще один добродушный взгляд на порывистого молодого человека, тогда он видел президента в последний раз. До сегодняшнего дня.

Девять человек из армии, флота, морской пехоты, военно-воздушных сил и береговой охраны медленно несли гроб вниз по ступеням между двумя шеренгами матросов и морских пехотинцев, взявших на караул. Бобби Кеннеди и вдова под черной вуалью скорбно ждали внизу, оркестр играл военно-морской гимн, самую печальную мелодию, какую Аллен слышал, и потом, заслыша ее, он всегда будет ощущать внезапную, резкую боль в сердце.

И вот барабанная дробь, гроб на лафете, три пары серых, в масть, лошадей, правый ряд оседлан, но без всадников, а позади лафета крупная вороная лошадь, несущая в стременах сапоги, вставленные задом наперед, она упирается, словно протестуя.

— Черт побери, Лоуэлл! Возьми себя в руки.

Джим Ноли, оператор, сердито жестикулировал ему. Они шли на очередное место съемок, поэтому Аллен не видел отпевания в соборе св. Матфея, он оказался в людской толпе возле мемориала Линкольна и взял интервью у четверых заплаканных молодых людей.

13

Средним планом толпа у мемориала Линкольна, ждущая похоронной процессии. Крупным планом молодой, явно нервничающий Аллен Лоуэлл с микрофоном. Камера сопровождает его, когда он поворачивается к толпе, и отъезжает назад. Средним планом Лоуэлл и парень в спортивной рубашке. Парень плачет.

Лоуэлл. Как вас зовут?

Парень. Эв… Эверетт Меллон, я служащий сената.

Лоуэлл. Каковы теперь ваши планы?

Парень. Остаться на государственной службе и показать этим бешеным идиотам, что нас не уничтожить одним выстрелом. Им это не удастся! О господи!

Лоуэлл. Что случилось?

Парень. Процессия!

Вставной кадр. Лафет и процессия, видимые из толпы, стоящей вдоль улицы.

Барабанный бой.

Крупным планом человек средних лет. Он плачет.

Камера отъезжает и захватывает в кадр Лоуэлла, идущего к нему.

Лоуэлл. Простите, сэр.

Плачущий. Да?

Лоуэлл. Как вас зовут?

Плачущий. Про… простите. Я сейчас не могу говорить.

Лоуэлл. Только имя.

Плачущий. Боб Уорнки. Я знал президента. Я работал с ним. (Отворачивается, чтобы скрыть слезы, потом поворачивается обратно.) Я любил этого человека. Я никогда его не забуду. Никогда.

Крупный план. Лоуэлл и юноша в очках.

Юноша. Я Томас Медуик. Работал у сенатора Фулбрайта.

Лоуэлл. Вы будете продолжать свою работу после того, что стряслось?

Юноша. Президент Кеннеди поддерживал в этой стране все, во что я верю. Мы должны продолжать. Нельзя допустить, чтобы правые воспользовались этим несчастьем и захватили страну в свои руки.