Последний - на Арлингтонском кладбище - [68]

На Уильямса это впечатления не произвело.

— У него могла быть сотня причин, чтобы уйти.

— Да, но когда я повел его наверх, казалось, что он хотел остаться. Рухнул на койку, вид у него был совсем измотанный. Я даже решил, что он болен.

Уильямс ощутил, как у него напряглись мышцы живота. Лоуэлл внезапно ушел из «Интернейшнл телевижн»… Некто похожий на него внезапно ушел из этого дома…

Правда, дезертиры все время приходили и уходили. Уильямс допил кофе.

— Где эта комната? — спросил он.

Пауэрс проводил его наверх в небольшую комнату, там стояла низкая койка с провисшей сеткой.

— Комната Майка рядом, — сказал он. — Мы называем ее президентским номером. Ванная в конце коридора. Располагайтесь как дома. Мы всегда гостеприимно встречаем шпиков ФБР.

— Я из министерства юстиции, — сказал Уильямс.

— Для нас все вы шпики, — ответил Пауэрс и ушел.

Уильямс пошел в ванную, умылся и по пути назад заглянул в комнату Майка. Ему сразу бросилось в глаза, что Майк — футбольный болельщик. На всех стенах висели снимки с матчей НФЛ.[18] Что ж, это у них с Лоуэллом общая черта, подумал Уильямс. У него был номер ежегодника «Стойбенвилл хай», он прочел там, что в юные годы Лоуэлл был вратарем этой команды и брал «мертвые» мячи.

В коридоре не было никого, и Уильямс зашел в комнату. В дополнение к снимкам НФЛ на комоде стояла фотография четвертьзащитника, отбивающего мяч. Спортсмены на ней были в школьном или студенческом возрасте. Видимо, Горджо, как и Лоуэлл, участвовал в футбольных матчах. Уильямс долго разглядывал эту фотографию.

Он направился в угол комнаты к письменному столу, и тут совершенно неожиданно раздался звонок.

Парни взбежали наверх и ворвались в комнату.

— Что тут такое, черт возьми? — спросил Пауэрс. Но Уильямс, присев у стены, разглядывал глазок электрической сигнализации.

Звонок не умолкал.

— Видимо, Горджо нужна секретность, — сказал Уильямс стоящим в дверях. — Кто знает, как отключить сигнализацию?

— Мы даже не знали, что у него есть сигнализация. Я ни разу не слышал этого звонка.

Уильямс обнаружил провод, идущий вдоль плинтуса за стол к выключателю, судя по всему, установленному недавно. На полу еще валялись крошки краски и штукатурки.

Он повернул выключатель, и звонок прекратился.

Для чего эта сигнализация у стола? Уильямс сказал парням:

— Все в порядке, тревога окончена.

Но они не уходили.

— Послушайте, мистер, если он установил сигнализацию, значит, там есть что-то, чего вам не следует видеть.

— Что же? — спросил Уильямс. На столе и в ящиках были только письма и счета, ничего изобличающего, не было даже списка краж Болтона, несмотря на договоренность.

Парни переглянулись.

— Что ему скрывать? — сказал Пауэрс. — Разве фамилии дезертиров на тот случай, если канадская полиция передумает и возьмется за нас.

— Все равно, зачем ставить сигнализацию? — спросил другой.

Все спустились вниз, и тут появился Майк Горджо. Это был коренастый, кудрявый, обаятельный парень.

— Черт, — сказал он, потирая руки, — никак не привыкну к этому холоду. — Заметив Уильямса, он умолк. — Вы Джордж Уильямс, да?

— Да.

— Ну, будьте как дома. Эй, Ларри, — сказал он одному из парней, — поднимись ко мне, достань припрятанную бутылку шотландского. Она в чемодане под кроватью.

— Я не смогу пройти мимо сигнализации, — сказал Ларри.

Горджо рассмеялся.

— Тьфу ты, я и забыл. Слушай, глазок всего в футе от пола, перешагни.

И плюхнулся в кресло.

— Похоже, от нее будет больше неудобства, чем толку.

— Когда ты установил ее? — спросил Уильямс. — Ребята не знали о ней.

— Ну, — сказал Майк, — узнав, что по соседству со мной вздумал ночевать представитель министерства юстиции, я приобрел комплект сигнализации и вчера вечером установил сам. Видите ли, до того, как попасть в военные преступники, я был электриком.

Уильямс улыбнулся.

— Что ж, я привел ее в действие, так что ты был прав.

— Еще бы, черт побери, меня это не удивляет. Вы здесь по делу об убийстве, значит, должны осмотреть все. Пистолет под подушкой не нашли?

— По правде говоря, — с улыбкой сказал Уильямс, — меня больше интересовали футбольные фотографии.

— Еще бы, не сомневаюсь, — ответил Майк. — И все же, мистер Уильямс, открою вам один секрет. Эту штуку я ставил не для вас. Для себя! Меня уже трижды грабили в этом гнусном городе. Теперь я обзавелся сигнализацией, держу под подушкой пистолет, и если еще кто сунется к старине Майку, то будет продырявлен.

— Ты хранишь деньги в комнате?

— Ох уж эти служащие министерства юстиции, — усмехнулся Горджо. — Вы не знаете принцип грабежа? У тебя в руках человек — у тебя в руках деньги. Ты ведешь его к деньгам за нос. Проклятие, двое бандюг сцапали меня сонным и забрали все до цента… все, что я скопил за пять лет. Да еще сломали два ребра. — Он засмеялся. — Надо же. Расставил ловушку бандюгам, а в нее угодил бешеный пес из министерства юстиции. Ладно, черт возьми, я знаю одно. Эта штука установлена не зря!

Ларри спустился с бутылкой шотландского, и Майк налил всем.

— Когда собираетесь к Уару? — спросил он.

— Я уже видел его, — сказал Уильямс. — И узнал новую фамилию Болтона.

Майк почтительно взглянул на него.