Последний леший - [91]

— То верно, — согласился Сухмат, — и страшно мне за Рахту, даже за мертвого! Эх, кабы знать, как в Навь попасть, я б к нему…

— Но оттуда никто еще не возвращался! — сказал Нойдак.

— А Полина?

— Она туда попасть не успела, она мертвая среди живых задержалась…

— Может, и есть оттуда дорога, — продолжал перебирать в голове страшные варианты Сухмат, — если б знать дорогу туда, я бы…

— Я знаю одну из дорог, — сказал Нойдак, — но это далеко, очень далеко… И давно, может и нет уже этой дороги!

— Как это давно? — не понял Сухмат.

— Я же рассказывал, что долго спал, — напомнил ведун, — а вход в Мир мертвых был посреди озера лесного, там, где водоворот. Но давно это было, даже звезды поменялись с тех пор, может, нет уже того озера, да и не найду я его, потому как лесов тех, уж точно, нет. Или другие они…

— Ты говоришь, звезды поменялись? — удивился Сухмат, — попадали что ли?

— Кто их знает, я тайн ведуньих не познал, никто учить не стал, — вспомнил старые обиды Нойдак.

— Значит, не найдешь ту дорогу?

— Нет!

— Может, и найдешь, да не хочешь, — вздохнул Сухмат, — не хочешь, чтобы и я сгинул?

— И это тоже, — честно признался Нойдак.

И двое продолжали неспешный путь. А дело шло к осени. К утру на одежде уже откладывался белый иней, но снега еще не бывало ни разу. Осень была суховата. А это — не к добру, проморозит землю, не будет урожаю…

* * *

— А, Морозко долбанный, всю землю проморозил! — ругался Дурий.

Сухмату и Нойдаку, только что выехавшим из лесной чащи на полянку, представилась картина не совсем обычная. Мало того, что на поляне лежали огромные каменные глыбы, невесть какой силой сюда занесенные. В самом центре поляны веснушчатый молодец в расшитой рубахе копал лопатой землю и при этом непристойно ругался. Рядом лежал меч огромадных размеров. Такой весь из себя сияющий, богатырский взгляд привлекающий… Сухмат хотел было что-то сказать, но Нойдак остановил его, подняв кверху палец и покрутив головой.

— По здорову живешь, Дурашечка? — спросил ведун, спрыгнув с лошади и поклонившись.

— А что мне сделается? — отвечал ему Дурий, — Да, и тебе тоже, кстати…

— Это друг мой, сильный богатырь Сухмат свет Сухматьевич! — представил друга Нойдак.

— И ты здоров будь, сильный богатырь! — приветливо улыбнулся Сухмату Дурень.

— А и ты здоров будь, добрый молодец! — ответил «сильный богатырь». Дурень, кажется, понравился ему, хотя Сухмат, понятное дело, и не подозревал, кто стоит сейчас перед ним, — А что это за меч у тебя такой?

Ну, разумеется! Чтобы Сухмат, даже в самом сквернейшем настроении, и не заинтересовался бы прекрасным оружием? А тут такое этакое чудо! Да этот меч был даже и покрасивее того, что в степном кургане закрыт был…

— Меч как меч, — отозвался Дурий несколько сварливо, — что, ни разу меча-кладенца не видал, что ли?

— Меч-кладенец… — повторил враз поверивший юноше Сухмат. Эти слова звучали для него, как прекраснейшая музыка, они манили его больше, чем нежнейшая из девушек…

— Да, меч-кладенец, мало ли их таких…

— А ты его что, сейчас здесь откопал? Тебе клад открылся? Как? — забросал Сухмат Дурия вопросами.

— Да нет, — покачал головой веснушатый, — я его наоборот, того, закапываю. Видишь — скала заветная, она над ним стоять будет… Потом переставлю… Сам виноват, все ленился да ленился, а как яму копать — землица и замерзла, — пожаловался сам на свою лень Дурий Бог.

— Как закапываешь? — не понял Сухмат, — ведь меч-кладенец искать-находить положено, раскапывать, слово заветное зная… А кто же его закапывает?

— Как кто? Я! — в свою очередь удивился Дурень, — Ну, посуди сам, глупая твоя голова, если мечи заветные кто-то откапывает, значит их перед этим закопали! Откуда же им в противном случае взяться? — и Дурий развел руками.

— Так ты его закапываешь? — Сухмат, окончательно обалдев, поверил и этому, тем более, что Дурень на его глазах уложил меч на дно ямы и начал забрасывать его землей, — Но почему ты? — вопрос был глуп, но надо же было чего-то сказать.

— Если не я, то кто? — ответ, кажется, стоил вопроса.

— И что, ты все мечи заветные закапываешь? — Сухматий, кажется, уже не знал, что и сказать…

— Если бы все! — голос Дурия стал сварлив, — с некоторыми еще как повозиться приходится! Вот давеча, лет всего… — он что-то посчитал на пальцах, — да совсем недавно пришлось один меч в камень запихать — да еще по самую рукоять! Вот возни было!

— А зачем… в камень? — удивился богатырь.

— Да поверье у них такое, кто его из камня вытащит, тот великим каганом станет… А, может, ханом… Как у них там, в этой… Британи, князья называются? Забыл… Может шахами?

— Ну и как, вытащил кто этот меч из камня? — заинтересовался Сухмат, которого мало интересовали самоназвания туземных князьков.

— А кто его знает… — пожал плечами Дурий бог, — Да и не все ли равно?!

— А я бы попробовал! — мечтательно сказал Сухмат.

— Бодливой корове Род рогов не дал! — заметил Дурий сварливо и вдруг переключился на Нойдака, — Я, между прочим, работал-трудился, землю копал-перекопал! И теперь голодный-преголодный! Я ведь кто? Твой бог, сам ведь признал! А богу положены требы, про между прочим…

— Какие требы? — растерялся Нойдак. Понятно, что слово «треба» не вызывала у него особого энтузиазма…