Последний козырь - [67]

— Выгрузка разрешена, сэр. Я распорядился работать двумя «стрелами». Как только концы грузовых шкентелей соединят, можно приступать.

Павел Алексеевич перевел слова старпома и спросил, чем вызвана эта спешка.

— На пароходе обнаружены большевистские листовки. Капитан решил как можно быстрее завершить все работы и покинуть берега Грузии.

— I am ghocked! [26] — сокрушенно воскликнул полковник Наумов.

— I hope, you will get on all right.[27] — Старпом отдал честь и удалился.

Наумов рассказал о случившемся.

Мышлаевский недовольно поморщился.

— В сложившейся острой военно-политической обстановке нельзя допустить, чтобы оружие и боеприпасы попали в руки грузинских большевиков. В этом нам могут помочь господин Тимошенко и генерал Султан Шахим-Гирей.

— Вот как? — зло произнес Трахомов. — Мы, как последние идиоты, в глубокой тайне разрабатывали план операции, чтобы, не дай бог, не узнали об этом «тифлисские сидельцы», и вот извольте: милости просим, будьте гостем.

— Вы меня не поняли, полковник. Если большевики действительно имеют успех в Грузии, то не исключен и прорыв их войск из России. В этих условиях «тифлисские сидельцы» будут вынуждены искать иного убежища. Где?.. — Мышлаевский сделал паузу. — Конечно же, в Крыму. Но ведь для этого им надо хоть чем-то реабилитировать себя. Вы поняли мою мысль?

— Слушайте, господин советник. У меня есть конкретная задача. Я не имею полномочий вести переговоры с кем бы то ни было.

Советник медленно перевел взгляд с гор на Трахомова и твердо сказал:

— А я имею такие полномочия, полковник. Моя миссия в Грузии в том и заключается, чтобы склонить господина Тимошенко к объединению усилий в борьбе за поруганную мать-родину.

«Откуда у него эти полномочия? — удивился Наумов. — Неужели приказы главнокомандующего генерала Врангеля корректируются председателем правительства господином Кривошеиным?.. Надо во что бы то ни стало устранить этого советника, а то он может спутать нам все карты».

— В случае благополучного исхода переговоров, — продолжал Мышлаевский, — генерал Султан Шахим-Гирей приведет в «Армию возрождения России» свое пятитысячное войско. И уж случись беда — поможет вам.

— За помощь благодарствую, но не нуждаюсь, — уже на ходу буркнул Трахомов. — А переговоры свои ведите. Но если эти господа узнают о нашем отряде, то я буду докладывать главнокомандующему о разглашении вами военной тайны.

Наумов пошел вслед за Трахомовым.

— Матвей Владимирович, разрешите доложить.

— Докладывай, но если вздумаешь подпевать этому набалдашнику — взнуздаю так, что кровью захлебнешься.

— Напротив!.. — доверительно начал Наумов. — Я считаю, что его действия могут помешать нам выполнить приказ главкома…

— Э-э, — перебил его Трахомов, — беда в том, что я этого сукина сына знаю и он действительно выполняет задание правительства. А не то я бы ему давно гранату в зад — и взорвал.

— И еще одно, Матвей Владимирович. Разрешите нам с Татьяной Константиновной уже сейчас сходить по делам в порт — оформление пропусков, документации на груз, бескарантинный проход через город и прочее.

Трахомов согласился.

А в это время на палубу вышли капитан Шорин и Журиков. Они внимательно посмотрели на стоящих офицеров и остановились.

— Вот он! — возбужденным шепотом сказал Журиков. — Слава те господи! Что будем делать, господин капитан?

— Мило разговаривать. Приведи себя в порядок, а то заерзал, как черт на сковороде, — недовольно буркнул Шорин. — Пойдешь за ним в город. У него может быть явка. Я зайду к диамбегу, чтобы привлечь к операции местные органы.

2

У мачты, от которой тянулись грузовые стрелы, заработала лебедка. Стальной трос-шкентель полез вверх. Разгрузка оружия и боеприпасов началась. А на берегу возле грузовой пристани уже стояли кони с вьюками.

Первой была загружена моторная фелюга, на ней Наумов и Таня поехали на пристань. В управлении порта они задержались недолго. С помощью подполковника Дзюбы все документы на выгрузку военного имущества, бескарантинного прохода личного состава отряда через город и другие вопросы были оформлены вне очереди и быстро.

— У нас, Танечка, есть время подышать воздухом древней Колхиды.

— С удовольствием, Павел Алексеевич. Я так счастлива…

На сухумской набережной было оживленно и шумно. Под легкими навесами дымились уличные шашлычные, распространяя острый запах мяса, лука, прихваченных жаром помидоров, на каждом шагу — многочисленные маленькие кофейни, возле которых покрикивали и постукивали щетками чистильщики обуви. По пыльной дороге проносились с окриками всадники. С душераздирающим скрипом и визгом медленно тащили арбу понурые буйволы…

Павел и Таня постояли у пальм с раскидистыми опахалами листьев, полюбовались дымчато-лиловыми горами, с вершин которых стекали к подножиям густые заросли лесов, прошлись по набережной до павильона, а затем завернули в духан.

В просторном духане на набережной недалеко от магазина Ачмиазова всегда можно заказать рыбной цохали и острый суп хаши. Но с особым искусством готовят здесь пеламуши — густую кашу из муки на молодом вине. С бокалом маджары это незаменимое блюдо.

День уже закончился, а вечер еще не начался. В это время можно и посидеть в тени с чашкой крепкого чая и трубкой с длинным чубуком, посмотреть на людей, подремать. Духанщик Гурам Шония любил эти минуты отдыха. В зале управлялся один Мухран — исполнительный, работящий.