Последний козырь - [24]

— Да, но проводить широкие коммерческие операции, в основе которых лежит не нефть, а надежда… это ведь чистейшей воды обман.

Домосоенов осуждающе покачал головой:

— История предначертала нам свергнуть государственное знамя любезного нашего Отечества. Но оно не может вознаградить сынов своих за верность и самопожертвование. Так что не судите строго тех, кто берет маленькую толику его материальных ценностей, чтобы потом не помереть с голоду.

Недоуменный взгляд Наумова не смутил старого генерала. Но он счел нужным смягчить свою мысль.

— Не следует, Павел Алексеевич, осуждать их строго. Они потеряли больше.

— Я не задумывался над этим. Мне казалось, что те, кто продолжает борьбу, — люди сильной воли и чистой морали, — твердо произнес Павел.

Он вернулся в свой кабинет, но из головы не выходил разговор с генералом.

«Пора, видимо, — подумал Павел, — попробовать, как сказал Домосоенов, „усладить“ Богнара. Но не ящиком коньяка…»

3

Полковник Наумов появился в зале ресторана точно в восемнадцать часов. К этому времени Клод Рауш уже приложился к коньяку.

— Ну, и как, май фрэнд, вы еще продолжаете мучительно думать? — усмехнулся Рауш.

— Вы ошибаетесь, дорогой полковник. Я уже приступил к действиям: подготовил приемо-передаточные документы. Более того, руководить работами и приемкой оружия я буду сам. Надеюсь, все пройдет без сучка и задоринки… Правда, мне придется кое с кем говорить на стерлинговом языке…

Рауш одобрительно улыбнулся и полез во внутренний карман пиджака.

— Вот вам три чека — пять тысяч каждый по твердому курсу. Остальные — по окончании оформления документов.

Наумов, не проверяя, положил их в портмоне:

— Теперь я могу гарантировать вам успех дела.

— I can never thank you enough.[15]

— The pleasure is entirely mine.[16]

Они выпили по рюмке коньяка и, довольные друг другом, принялись за обед. Рауш самозабвенно болтал, сообщая пикантные новости о своих коллегах из иностранных миссий. В оживленном разговоре о «праведниках и греховодниках» прошло более часа.

Павел уже допивал кофе, когда вдруг увидел идущего по середине зала полковника Богнара.

— Господин Рауш, а вот еще один из ваших знакомых.

Рауш глянул на часы:

— Он, как всегда, точен.

— Вы имеете в виду полковника Богнара?

— Да. Я не случайно пригласил вас в ресторан в восемнадцать часов. Ровно часом позже шеф контрразведки заканчивает свой ужин и покидает ресторан.

Рауш встал из-за стола и преградил Богнару дорогу:

— Hello, colonel! Мне сегодня везет на встречи. Знакомься, дорогой Ференц, это мой давний и добрый друг полковник Наумов — один из блестящих офицеров самодержавной России.

Богнар казался крайне удивленным, однако Рауш был столь непосредственным в своем душеизлиянии, что он в конце концов сдержанно улыбнулся:

— Очень рад, но мы уже знакомы, и, кажется, у нас установились, так сказать, хорошие отношения.

— В той мере, в какой могут быть хорошими отношения преследователя и преследуемого, — доброжелательно улыбаясь, прокомментировал полковник Наумов.

— Уверен, сегодняшняя встреча объединит ваши усилия, — провозгласил Рауш и протянул обоим рюмки.

— Я убедился в святой добропорядочности полковника Наумова и рад выпить за его здоровье… Но как-нибудь в другой раз. Простите, господа, у меня, знаете ли, дела…

— О’кэй! — воскликнул Рауш. — Давайте выпьем за успех ваших дел, прошу вас. — Он жестом пригласил к столу.

Наумов коснулся его плеча.

— Мистер Рауш, за успех приятно пить, когда он достигнут. — И, повернувшись к Богнару: — Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? Минут на десять, не более.

Не дожидаясь согласия шефа контрразведки, Наумов дружески перебросился несколькими английскими фразами с Раушем. Богнар недоуменно посмотрел на Наумова, пожал плечами и, машинально кивнув Раушу, бросил:

— Идемте, Павел Алексеевич.

Рауш многозначительно подмигнул Наумову.

Они вышли из ресторана налево, в Приморский парк.

— Я буду с вами откровенным, — сказал Павел, как только они оказались в уединенной аллее. — Хотели бы вы получить чек на довольно крупную сумму фунтов стерлингов? За маленькую услугу, разумеется.

Богнар насторожился. Павел выдержал его взгляд и понял, что в его душе скорее не тревога, а беспокойство — как бы не попасть в никчемную историю.

— Смелее соглашайтесь, господин Богнар, — и в вашем кармане будет чек, который обеспечит вам отличное настроение.

— Где вы его возьмете?

— На нем будет стоять фамилия известного всему миру деятеля одной из союзных нам держав. Вас это устраивает?

Богнар замедлил шаг и зловещим шепотом проговорил:

— Вы, Наумов, агент английской разведки, и я должен вас арестовать.

Эта угроза не произвела, однако, на Наумова впечатления.

— Не будем ссориться, — сказал он спокойно. — Прошу вас выслушать меня — и правильно понять.

Пользуясь обстоятельной информацией генерала Домосоенова, Павел кратко обрисовал картину острых и противоречивых притязаний союзников, не преминув особо оговорить определяющее значение кубанской нефти для англичан.

— Ну и что вы открыли в этом нового? Какая тут связь с той «маленькой» услугой?..

— Не спешите, полковник, сейчас я вам все объясню.

Они дошли до берега моря, остановились возле ветвистого платана. В дали, рядом с Михайловским равелином, светился огнями крейсер «Генерал Корнилов», на котором первое время жил главнокомандующий. От него к памятнику потопленным кораблям тянулись по воде светящиеся ленточки.