Последний козырь - [15]

— В ответ на вопрос полковника Лоуренса скажу: это решение принято президентом Соединенных Штатов.

— Вы говорили о несмертельном патогене, — раздался голос Макэлроя.

— Который на некоторое время поразит людей, но не убьет, — кивнул Нейдельман.

— Но вы хотите невозможного, — продолжал Макэлрой, оборачиваясь к Педлару за поддержкой, но тот промолчал.

— По-моему, я догадываюсь, что имеет в виду доктор Макэлрой. — Нейдельман был рад, что разговор принимал научный характер. — Я не собираюсь притворяться и согласен, что в некоторых случаях, скажем при хроническом заболевании бронхов или легких, патоген может оказаться критическим. Однако одна из первых задач, которая будет стоять перед доктором Шарлоттой Пакстон, — исчерпывающий статистический анализ всех заболеваний, существующих в данном районе, и количество людей, которые могут пострадать. А главная задача докторов Педлара и Зелински — создать такой патоген, фатальный исход от применения которого будет минимальным.

Поднялся полный молодой человек с лицом школьника.

— Д-даже если только один-единственный ч-человек умрет, — начал он заикаясь, — самое меньшее, в чем нас обвинят, т-так это в заговоре с целью убийства.

— Может, у доктора Нейдельмана в кармане уже лежит помилование для каждого из нас, — язвительно бросил Кохальский.

Нейдельман игнорировал его замечание и смех, который за ним последовал.

— Доктор Дарроу, — обратился он к молодому человеку, — риск данного предприятия, поверьте, много меньше того, который выпадает на долю простого солдата, участвующего в подавлении нынешних беспорядков, а результат несравнимо больше.

— Я в этом не участвую, — сказал Вейнер и, оттолкнув кресло, направился к двери.

Нейдельман, казалось, не обратил на него никакого внимания.

— Мы совсем не собираемся заставлять кого-либо работать против его желания, — невозмутимо продолжал он. — Но я имею право и воспользуюсь им, чтобы помешать ему покинуть территорию форта. — Вейнер остановился на полдороге. — Понимая ваше беспокойство, я пока могу сказать, что нигде в Соединенных Штатах вы не будете в такой полной безопасности, как здесь. И гарантирую, — тут голос Нейдельмана стал твердым, — что ни один из вас не будет участником фиаско, подобного Уотергейту.

Вейнер стыдливо возвратился на место.

Нейдельман снял неожиданно запотевшие очки и, протирая их, продолжал:

— Конечно, Детерик не курорт, а меры безопасности делают условия работы еще сложнее, но существуют два момента, которые, мне кажется, в некоторой степени компенсируют неудобства, а именно: у вас будет самое лучшее оборудование, которое вообще существует в мире, и горизонты ваших научных исследований неограниченны.

Честертон внимательно следил за выражением лиц и поведением присутствующих. Первым заинтересовался Макэлрой, затем Бенедикт, Дарроу, Кохальский и Каванаг. Вейнер сидел, положив локти на спинку впереди стоящего кресла, Педлар заложил сомкнутые ладони за голову, другие в разных позах сидели в своих креслах, и на лице каждого было написано раздумье. Нейдельман победил, научный крючок сработал.

Макэлрой поднялся со своего стула.

— Я бы хотел получить заверения в том, что, если положение в стране улучшится, наш проект будет отменен.

— Охотно даю такое заверение. Президент намерен продолжать действия, направленные на достижение урегулирования обычными способами в надежде не прибегать к критическому средству, то есть к проекту «Последний козырь».

— А почему именно Лос-Анджелес избран ареной катастрофы? — спросил Кохальский.

— По двум причинам. Мы хотим избежать какого-либо этнического превосходства в той группе, которая будет поражена патогеном, чтобы не допускать расовых столкновений в период между взрывом и установлением факта, что нападение грозит со стороны космических пришельцев. Именно поэтому и был выбран Лос-Анджелес как район, в котором присутствуют практически все расы. Вторая причина — климат. Для того чтобы патогенный агент был максимально контролируемым, нам необходимы стабильные климатические условия с минимальным движением воздуха, а все это есть в Лос-Анджелесе.

А теперь поговорим о самом трудном — о создании космического корабля и его экипажа. Начну с биохимии. Как все вы, очевидно, знаете, несколько известных ученых высказали предположение, что в других условиях, отличных от существующих на нашей планете, жизнь могла возникнуть не только на углеродной основе. Силикон, например, оказался бы самым подходящим в условиях более низкой температуры, отсутствия воды и повышенного ультрафиолетового облучения. Я не сомневаюсь в том, что могут существовать различные формы и виды жизни, но хочу предупредить вас: другое нам не подходит. Углерод, водород, кислород и азот являются самыми распространенными элементами в космосе, и живая форма, основанная на углероде, гарантирует более гибкую, стабильную и более способную к выживанию систему.

Нейдельман замолчал, налил себе воды, выпил. Честертон с облегчением заметил, что все терпеливо ждут, когда Нейдельман будет продолжать. Обсуждая с советником президента всю процедуру подачи основной идеи, психолог тогда посоветовал: «Дайте их мозгам ухватиться за что-нибудь, заставьте думать. И изо всех сил старайтесь создать атмосферу военного совещания, а не академического семинара».