Глубоко в недрах колоссальной машины — или, скорее, квазиорганизма — в капсулах, похожих на большие прозрачные икринки, плотно свернувшись в позе эмбриона, покоились четыре существа. Вслушиваясь, квазимозг корабля ощутил некое удовлетворение — в той мере, в какой создатели оснастили его квазиэмоциями. Экипаж был жив, не получил ни малейших повреждений, и можно начинать следующий этап экспедиции.
Отсек гибернаторов скачком расширился, превращаясь в настоящий зал, достойный принять хозяев корабля. Прозрачные икринки налились розовым сиянием, начали вытягиваться, и вдруг лопнули, разом освободив заключённых. Ошмётки розового сияния ещё таяли в воздухе, когда крайняя фигура зашевелилась, развернулась, нащупывая ногами твёрдую опору. Ещё спустя пару мгновений зашевелились остальные.
Вставшая первой фигура щёлкнула пальцами, и стены зала обрели прозрачность. На фоне звёздной панорамы побежали зелёные буквы и символы.
— Вставайте, лежебоки! С прибытием!
Члены экипажа звездолёта «Несущий Свет» поднимались на ноги, осматривая себя и друг друга, нимало не стесняясь своей наготы.
— Как, вот это и есть Громма Три, знаменитая и уникальная? — Совсем молоденькая Валарка потянулась всем телом, сладко зевнула.
— Она самая. — Начальница экспедиции вглядывалась в увеличенное изображение — бело-голубой шар в кудряшках циклонов. — Ну здравствуй… Вот я и опять здесь.
— Скажи, о мудрая Элентари, — грациозно-шутливо склонился перед начальницей Валар с модной гривой густых волос, — всё коррекции да коррекции… Когда же Посев?
— Следующим рейсом. — Элентари оглядела свою команду. — Эх вы, молодёжь… Думаете, Посев — это в нашей работе самое трудное?
Она вновь обратила взгляд на экран, где безмятежно сиял голубым и белым симпатичный шарик.
— Нет, коллеги. Самое трудное в этой работе — коррекция.
