Последний корабль в Бессмертные Земли - [106]

Ветвистая молния шарахнула в вершину холма, прямо в гущу собравшихся в кучу людей, по ногам будто ударили палкой. Когда Гаур пришёл в себя, мотая головой, то обнаружил добрую дюжину валяющихся в куче тел и уцелевших воинов, скидывающих с себя доспехи, обувь и одежду.

— Куда?! Идиоты! — заорал комендант, перекрывая шум дождя и непрерывно грохочущие раскаты грома. — Там смерть!

— И здесь тоже! — Дунго уже входил в бурлящую воду, держа в руках какую-то доску, выловленную в мутных волнах.

* * *

— …Все орки могут голодать очень долго, и ещё у нас есть трупы узконосых! Их мясо вкусно, наши женщины жарят его и коптят!

— Сколько их, тех узконосых? Хватит на пару дней!

— Этот дождь скоро кончится! И мы выйдем на охоту! Мы будем вновь убивать узконосых, тех, которые ещё не утонули!

Голоса под сводами пещеры нарушали покой древнего святилища, гудели, назойливо лезли в уши. Старый орк закрыл глаза. Как он устал…

— …Скажи же, Ка-Гы, что нам делать? — Наиболее назойливый голос всё-таки пробился к мозгу шамана. — Ты у нас самый мудрый!

Ка-Гы вздохнул, открыл глаза. Вожди горных кланов сидели вокруг костра, сильно чадившего от непросушенного хвороста, и ждали ответа.

— Что делать? — Шаман помолчал, вороша угли в костре корявой палкой. — Ждать. Больше нам ничего не остаётся.

— Вот и я говорю, ждать, — вновь подал голос коренастый орк с длинными, ниже колен руками. — А эти вот сомневаются…

— Прости, Ка-Гы, но у нас совсем нет еды, — возразил другой орк. — Мы не успели ни заготовить вяленого мяса — откуда взяться припасам к началу зимы? — ни наловить узконосых. Слишком быстро начался этот дождь.

Голоса вновь переплелись, взвиваясь к потолку древней пещеры, и старый шаман прикрыл глаза. Пусть спорят… А может, промолчать?

— Тихо! — Он поднял руку, и все смолкли. — Я скажу.

Ка-Гы обвёл сородичей взглядом.

— Вы не дослушали и поняли мои слова неверно. Я сказал, нам ничего не остаётся больше, кроме как ждать. Ждать смерти.

Было тихо, так тихо, что слышно, как капает вода с потолка древнего святилища — за эти дни вода уже успела пропитать пористый известняк насквозь. Кап…Кап…

— Вы не спросили, что будет, когда этот потоп кончится — а кончится он не скоро. Когда остатки народа орков выйдут из убежищ, шатаясь от голода, их встретят узконосые, голодные и злые. И оттого совершенно отчаянные.

Старый орк вновь принялся ворошить угли в костре уже изрядно обгорелым сучком.

— После этого потопа никакой другой добычи в горах не останется. И на равнине, где живут узконосые, тоже. Правда, у узконосых есть запасы травяных зёрен, но это уже кому как повезёт. Для орков же единственной добычей будут спасшиеся узконосые. Их будет всё ещё много, больше, чем орков. Добыча, вооружённая копьями, луками и стрелами, не самая доступная, верно?

Шаман вновь сделал паузу.

— Я виноват. Когда очень хочется увидеть выход из пещеры, наполненной едким дымом, его видишь даже там, где нет.

— Выходит, древние камни врут? — решился наконец заговорить один их вождей.

— Нет. Древние камни не лгут тому, кто хочет узнать всю правду. Я неверно истолковывал их неслышимые слова — точно так, как вы сейчас неверно истолковали мои, не дослушав. Вот и мне следовало читать всё. Всё до конца, а не только то, что я хотел знать, и считал достаточным знать для спасения народа орков.

Шаман бросил в огонь остаток обгорелого сучка, которым помешивал угли.

— Теперь уже нет никаких сомнений, всё это работа демонов. Тех самых демонов, что уничтожили некогда Гы-Хырра руками узконосого по кличке Ад-Амм. И этот ливень тоже. Они вернулись.

Ка-Гы, кряхтя, встал и подошёл к стене, испещрённой рунами, нанесёнными в два цвета — углем и красной охрой. Губы его чуть шевелились, словно он про себя произносил заклятье или молитву.

— Но как же наш Спаситель? — тихо спросил один из орков. — Когда он придёт наконец?

Старый орк медленно обнажил крупные жёлтые зубы.

— А наш Спаситель к нам не придёт.

Никто не заметил, откуда в руке великого шамана оказался бронзовый кинжал. Это был древний оркский кинжал — ничего лишнего, никаких украшений. Голая рукоять и позеленевшее от времени обоюдоострое лезвие, заточенное лишь по краю, зато до остроты бритвы. Ка-Гы коротко сунул его себе меж рёбер и ещё попытался повернуть клинок. Чтобы было не так больно…

* * *

— Ты должна быть вместе со своими. Со своим народом.

Солёные волны негромко плескались в саду, но к дому, расположенному выше, покуда не подобрались. Гибнущие сады Тланты разбивали сильные океанские волны на множество мелких — последнее, что сады могли сделать для своих хозяев.

— Со своим народом… — Фионна зябко повела плечами, и Киллиан бережно обнял её. Девушка была не против. — С кем именно? С теми, кто уходит в Бессмертные Земли? Или, может, с теми, кто решил принять законы хомо? Да, не удивляйся — есть и такие. Их уже успели назвать дроу, «тёмные». А может, мне нужно примкнуть к тем, кто решил остаться и жить по прежним законам Бессмертных, невзирая ни на что? Они называют себя «сидхэ». Так с кем из нашего народа мне быть?

— А твой отец? А твоя сестра?

Фионна усмехнулась уголком рта.

— Всё перемешалось… Отец и мама уходят туда, в Бессмертные Земли. Иначе быть не могло, ведь он глава Дома, и должен думать не только о себе. Иримэ хочет остаться. Эарендил остаётся среди сидхэ, и она его не бросит…