Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - [91]
Вспомним тот факт, что Агелай обращается к македонскому царю и его союзникам по Эллинской лиге, в договоре которой идея Общего Мира была закреплена официально. Договор об Общем Мире играл большую роль в политике Филиппа V в первые годы его правления и, соответственно, в ходе войны. Остановимся на этом несколько подробнее.
В 224 г. в ходе Клеоменовой войны между Ахейским союзом и Спартой по инициативе ахейского стратега Арата был образован Эллинский союз. По характеру эта лига была συμμαχία, о чем Полибий неоднократно заявляет[526]. Но наряду с военным союзом историк упомянул и общеэллинский мир — κοινή εΙρήνη (IV, 3, 8). Едва ли автор имел в виду особый тип договора. По мнению немецкого исследователя Мартина Иене[527], договор об Общем Мире давно исчерпал себя, поскольку такой тип договора не принес в IV в. стабильности в греческие полисы. Думается, что в конце III в. это обстоятельство было учтено эллинами при заключении договора с Македонией. Скорее всего, проводя аналогию с союзами 338 и 302 гг., основанных соответственно Филиппом II и Антигоном Одноглазым, мы можем предположить, что во всех этих лигах имело место включение в договор о военном союзе нескольких положений из договора об Общем Мире[528].
Характерными условиями Общего Мира являются следующие[529]: 1) запрещение междоусобных конфликтов, 2) автономия греческих государств, 3) гарантия помощи в случае нарушения мира, 4) борьба с пиратством. Привлекая свидетельства Полибия, можно утверждать, что все перечисленные условия были включены в договор 224 г. (Polyb., IV, 3, 8; 15, 2; 16, 5; 24, 5). Столь широкие уступки грекам со стороны македонского царя вполне объяснимы. На момент заключения союза Антигон Досон фактически не контролировал Грецию, а в 224 г. ему представилась заманчивая перспектива вновь распространить свое влияние южнее Фермопил. Однако, если он желал закрепиться в Греции, то на первых порах должен был проводить политику, не вызывавшую недовольства новых союзников. Столь осторожное закрепление достигнутых успехов требовало много времени и сил[530]. Погибнув вскоре после заключения договора, македонский царь не успел показать свои истинные намерения. Неудивительно, что и впоследствии греки вспоминали Антигона как «правителя мягкого и справедливого» (Polyb., II, 47, 4; 64, 6; 70, 1; 70, 7; IV, 87. 6; V, 9, 9 sqq.; Liv., 32. 21 и 25).
Традиционно считается, что новый македонский царь Филипп V, вступивший на престол после неожиданной смерти Антигона, проводил в отношении греков менее гибкую политику: при нем македонский диктат принял довольно жесткие формы[531]. Такое мнение на первый взгляд выглядит вполне уместным: в качестве доказательства обычно приводят сообщения Полибия о нарушениях царем некоторых условий Общего Мира. Но несмотря на эту господствующую в литературе точку зрения, есть все основания утверждать, что на первом этапе правления Филиппа идеи Общего Мира нашли реальное отражение в его политике; нарушителями же этих условий были, главным образом, сами греки. Следует соотнести провозглашенные принципы с деяниями македонского царя и греков. Только такое сопоставление позволит говорить, были ли эти условия фикцией или реальностью.
Основное обвинение в адрес царя касается нарушения свободы и автономии греческих городов[532]. Но не следует забывать, что к концу III в. изменилось само понятие «автономии»: оно превратилось фактически в средство пропаганды. Еще во времена борьбы диадохов лозунг «свободы» греков стал традиционным в программах претендентов на роль «союзников» эллинов. Т. Райдер даже утверждал[533], что провозглашение автономии греков стало чисто тактическим маневром спорящих диадохов; греки же обычно возлагали надежды на нового соперника, которого еще не знали. С подобным демагогическим заявлением выступил в 319 г. Полиперхонт, сменивший Антипатра на посту регента (Diod., XVIII, 56 sq.; Plut. Phoc., 32. 1). В 315 г. Антигон Одноглазый, находясь около Тира, провозгласил всех греков έλευθέρους, άφρουρήτους, αυτονόμους (Diod., XIX, 61, 2). После этого шага Антигона его враги вынуждены были провозглашать то же самое, и в 311 г. «свобода» греков была подтверждена в соглашении диадохов (Diod., XIX, 105, 1). С 307 г. Деметрий Полиоркет «освобождал» греческие полисы по приказу отца (Diod., XX, 45, 1). Но на деле «свобода» городов часто зависела от военной обстановки и удачливости диадохов. Так в 310 г. Птолемей, рассчитывая на поддержку греков, обвинял Антигона в нарушении провозглашенной им ранее нормы. Надписи III в. часто включают ставшие уже техническими термины — ελευθερία, αυτονομία, δημοκρατία, άφορολογία. Однако из всей династии Антигонидов они зафиксированы только для Филиппа V
