Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - [78]

Влияние Арата на царя Филиппа было настолько сильным, что он, вероятно, причастен к устранению некоторых влиятельных лиц из числа ближайшего окружения Филиппа — Апеллеса, Мегалея и Леонтия. Полибий сообщает, что Апеллес стремился поработить ахейцев и интриговал против Арата, стремясь устранить его влияние на царя (IV, 82–85), а позднее даже составил заговор против Арата (V, 2, 8). Со своей стороны, Арат был не менее заинтересован в устранении этих людей, которые олицетворяли агрессивные устремления Македонии. Вероятно, казнь ближайших помощников была вызвана не только желанием Филиппа самостоятельно управлять государством (Polyb., V, 26, 15), но и интригами Арата, который находился при Филиппе (Polyb., V, 26, 6).

После окончания Союзнической войны Арат по-прежнему был заинтересован в расширении Ахейского союза и ослаблении Этолии. С другой стороны, и македонский царь теперь лучше понимал цели Арата и стремился избавиться от его влияния. При этом он действовал в рамках условий об Общем Мире, стремясь сохранить согласие в регионе. Не следует слишком доверять Полибию, обвинявшему царя в разжигании следующего конфликта в Мессении[465]. Напротив, Филипп прибыл для умиротворения граждан, именно этим объясняются его переговоры с представителями разных слоев населения. Однако слова, видимо, не возымели успеха. Характерно, что македонские силы не были вовлечены в конфликт, хотя как гегемон лиги царь, вероятно, имел право использовать войско. Вместе с тем подобный поступок был бы расценен как агрессия. Поэтому царь и пытался мирно занять Ифому после переворота. В случае размещения там македонского гарнизона Филипп V получал двойной выигрыш. Во-первых, в его распоряжении оказался бы еще один стратегический пункт в Пелопоннесе. Во-вторых, Мессения воздержалась бы от дальнейших смут и переворотов. Но отдать в руки македонян столь мощную крепость, приравненную к Акрокоринфу, Арат не мог себе позволить.

Плутарх сообщает (Plut. Arat., 49), что в городе вспыхнула междоусобная борьба: толпа (έπέλθοντες) уничтожила около двухсот граждан (Plut. Arat., 49). Во главе народа оказались демагоги (oι μέν άρχοντες  επελαμβάνοντο των δημαγωγών). Чем же был вызван социальный взрыв? Вероятно тем, что причины для недовольства существующим положением были не только у лишившихся власти в результате переворота 220 г. олигархов, но и у низов общества. Скорее всего, иллюзии относительно демократии и равноправия, «объявленных» в 220 г., рассеялись уже в ходе войны. У власти по-прежнему оставались зажиточные граждане, которые следовали в русле ахейской политики, что и вызывало недовольство. В ходе военных действий территория Мессении испытывала неоднократные вторжения спартанцев. Особенно сильным было разорение в 218 г., когда мессенцам пришлось отправлять послов к Филиппу, занятому осадой Палы на Кефаллении (Polyb., V, 5, 2–10; Plut. Arat., 48, 5). Естественно, пострадали прежде всего мелкие собственники.

В результате войны Мессения не получила никаких компенсаций за свое участие в ней ни на частном, ни на международном уровне. Мессенские войска не участвовали в таких кампаниях, как разгром Ферма или разорение Спарты, поэтому, вероятно, не получили трофеев, подобных тем, что достались другим союзникам. Территориальных приращений сделано не было. Даже отобранные ранее Пилос[466] и Кипариссия не были возвращены Мессении.

Плутарх не случайно употребил термин «тираны» по отношению к должностным лицам мессенского государства (Plut. Arat., 49): вероятно, они не проводили политику социального умиротворения, не компенсировали населению тяготы войны. Недовольство правительством не скрывали и зажиточные слои населения (Polyb., VII, 10, 1). Вполне вероятно, что нестабильностью внутри государства могли попытаться воспользоваться этолийцы. Возможно, именно они оказывали помощь демагогам в борьбе с существующим правительством, надеясь на возвращение Мессении под этолийский контроль.

Отдельно следует остановиться на датировке конфликта. Это вопрос довольно сложный, так как источники не сообщают точной даты события. Однако есть все основания утверждать, что переворот произошел не в 215 г.[467], как это полагает большинство историков. Традиционная датировка основывается на сообщении Плутарха, что вскоре после революции в Мессении Филипп в борьбе с римлянами лишился своего флота (Plut. Arat., 51).

Известно, что после завершения Союзнической войны в Греции в 217 г. и до битвы при Каннах, произошедшей летом 216 г., Филипп всю зиму строил и оснащал флот (Polyb., V, 109, 1–4). Летом 215 г. Филипп заключил союз с Ганнибалом (Liv., 23, 39). Тит Ливий сообщает, что в этот год Филипп не успел ничего предпринять против римлян; военные действия начались только следующим летом, т. е. в 214 г. (Liv., 23, 39; 24, 40). Выйдя в море летом 214 г., македонский царь направился к иллирийскому городу Аполлонии. Согласно Титу Ливию (24, 40), он осадил город, но вмешательство римлян побудило его к отступлению, в результате которого Филипп потерял весь флот и вынужден был по суше вернуться в Македонию. Таким образом, если уничтожение македонского флота произошло в 214 году, а Плутарх утверждает, что переворот в Мессении предшествовал данной военной кампании, то, вполне естественно, что исследователи относят дату революции к концу 215 года.