Последний конфликт в независимой Греции: Союзническая война 220–217 гг. до н. э. - [31]

Тем более такая процедура была обязательна, когда дело касалась вопроса о войне и мире. По свидетельству Полибия (IV, 25, 1 sqq.), на совещании синедров лиги в Коринфе решение начать войну с этолийцами было принято единогласно. Это постановление было затем ратифицировано в Ахейском союзе (IV, 26, 7), в Акарнании (IV, 30, 2) и в Эпире (IV, 30, 6). Примечательно, что не все государства ратифицировали постановление о начале Союзнической войны. Так, мес-сенцы, перемена внешнеполитического курса которых стала поводом к этому конфликту, не дали свое согласие под предлогом, что в соседней Фигалее хозяйничают этолийцы (Polyb., IV, 31, 1). Спартанцы вообще отпустили послов без ответа (Polyb., IV, 34, 1). Едва ли в лигах 338 и 302 гг. такое поведение союзников вообще было возможно.

Из остальных суверенных участников договора историком не упомянуты беотийцы и фокидяне, что, вероятно, следует истолковать не как сохранения ими нейтралитета в будущей войне[218], а как поддержку ими принятого в Коринфе решения, поскольку ранее они выступали в числе обвинителей этолийцев. В качестве косвенного доказательства этой точки зрения можно привлечь надпись 222/1 г. (Syll³, 519), в которой ахейцы воздают почести беотийским и фокидским заложникам. Как отмечал П. Тревес[219], обмен заложниками между Ахейским союзом, Фокидой и Беотией относится не ко времени основания Эллинской лиги, а к более раннему периоду Клеоменовой войны. Учитывая столь тесные отношения между этими государствами, можно предположить, что Беотия и Фокида следовали ахейским курсом, и вопрос о ратификации данного постановления прошел без каких-либо эксцессов.

Закономерно возникает вопрос: как же можно было начать военные действия, если не все члены лиги согласились принимать в ней участие? Вполне вероятно, это могло стать существенным препятствием для агрессивно настроенных членов лиги, прежде всего для Ахейского союза. Поскольку решение не было ратифицировано лишь в Мессении и Спарте, то до весны 219 г. в ходе подготовки к войне на них было оказано мощное давление соседними державами. Ахейский союз сосредоточил свои усилия на Мессении, вызвав там государственный переворот, в ходе которого правительство сменило умеренный политический курс на более радикальный[220]. Спарта, также испытавшая внутренние смуты, воспользовалась назревавшей войной и перешла из круга сателлитов лиги в лагерь врагов, и в новом качестве довольно быстро вступила в войну.

Подводя итог вышесказанному, можно отметить, что период от принятия решения до начала боевых действий был слишком затянут. Более сложная процедура принятия решений в Эллинской лиге создавала бюрократические затруднения для вступления постановлений в силу, особенно, когда вопрос касался объявления войны. Подобные препоны порождали опасную тенденцию давления на государства, чей политический курс не совпадал с официально провозглашенным. Поэтому едва ли будет чрезмерно смелым наше утверждение, что ориентация лиги на мир устраивала далеко не всех участников союза, но к их числу не следует относить македонского царя.

Ни один шаг царя накануне войны нельзя истолковать как желание как можно быстрее начать боевые действия. Даже убийство промакедонских лидеров в Спарте до начала заседания синедров в Коринфе не повлекло ответных действий со стороны Филиппа. Он не расценил их как угрозу лиге, поскольку только это условие договора давала ему право вмешиваться во внутренние дела других государств. В Коринфе он выслушал решение синедров и принял его к исполнению, как и следовало поступить гегемону. В переворотах в Пелопоннесе он участия не принимал, Полибий не преминул бы с возмущением сообщить об этом факте. Все мысли Филиппа после ратификации решения о войне были заняты практической стороной дела — мобилизацией армии и планами предстоящей кампании.

Глава II. Принципы набора и состав союзных войск

1. Войска Эллинской лиги

Мирное состояние с осени 220 до весны 219 г. каждая из сторон использовала для сплочения единого фронта союзников перед лицом врага, разработки планов военных кампаний и мобилизации основных сил. Последний вопрос следует рассмотреть особо, чтобы иметь возможность реально оценить военный потенциал сторон и перспективы выбранной ими тактики ведения войны.

Поскольку наш основной источник дает разрозненные упоминания о принципах комплектования армий и их численности, представляется целесообразным не только рассмотреть силы противников по отдельности, но и вновь обратиться к данным, сохранившимся от периода существования Коринфских лиг, ибо некоторые аналогии позволяют дополнить туманные сведения Полибия. Однако не следует забывать и о наличии существенных отличий между обстановкой в Греции в конце IV в. и в конце III в., что не могло не отразиться на поднятых в этой главе вопросах.

Все три объединения — Коринфские лиги 338, 302 гг. и Эллинский союз 224 г. — были втянуты в крупные военные конфликты. Основным решением совета лиги в 337 г. стало провозглашение войны против Персии (Diod., XVI, 89). Знаменитый Восточный поход осуществил сын Филиппа II, Александр. В 301 г. Деметрий Полиоркет с новыми союзниками отправился воевать против Кассандра, а затем перебросил войска к Ипсу, где произошло решающее сражение с коалицией диадохов (Diod., XX, 110, 4). А в 220 г. Филипп V, как глава Эллинской лиги, начал так называемую Союзническую войну против Этолии (Polyb., IV, 25–30).