Последний коммунист - [11]
1
На большой двустворчатой белой двери под стеклянной табличкой с надписью "Хирург" был прикноплен глянцевый плакат, на котором голая сисястая блондинка недвусмысленно манила к себе, что подтверждала и отдельная, типографски исполненная надпись внизу: "Входите!" Никто, однако, не входил: Печенкин, Галина Васильевна, Прибыловский, седой - все в накинутых на плечи белых медицинских халатах. Равномерно и сильно Владимир Иванович бил кулаком в стену, так что дребезжало оконное стекло и вздрагивала плакатная блондинка. Прибыловский с кожаной папкой под мышкой стоял рядом и внимательно смотрел на шефа. Седой украдкой курил, выпуская дым за плечо. Галина Васильевна застыла, сцепив на груди руки и закусив нижнюю губу, вперившись горестным неподвижным взглядом в пыльное стекло окна.
- Я за границей больше недели находиться не могу - запить могу. Чистота эта - плюнуть некуда. А тут шесть лет. Шесть лет в чистоте этой, - потирая кулак, поделился Печенкин своими неожиданными размышлениями.
- Вот я и говорю: шесть лет - это срок! - горячо поддержал седой. Истосковался мальчонка вдали от дома.
- А я думаю, он там элементарно перезанимался. Я знакомился с их программой - огромные нагрузки, - высказался Прибыловский.
С этим были согласны и супруги Печенкины, и седой. Они закивали, готовые продолжить и развить данную мысль, но Галина Васильевна остановила.
- Не надо было этот оркестр приглашать, - неожиданно высказалась она, продолжая смотреть в окно.
- При чем тут оркестр? - не понял Владимир Иванович.
- При том! - нервно воскликнула Галина Васильевна. - При том, что нельзя так над классикой измываться! Взяли моду над классикой измываться... Дунаевский, между прочим, наша классика!
Хирург появился неожиданно - вывернулся из-за угла - в длинном сером халате, в матерчатых бесшумных бахилах, лицом и походкой здорово смахивающий на уличного хулигана. Все заволновались, задвигались, седой искал глазами, куда бы незаметно бросить горящую сигарету. Поравнявшись с ним, хирург ловко, не привлекая к этому внимания, выхватил "бычок" и, пряча его в кулаке, указал на дверь, на плакат, на надпись "Входите", проговорил укоризненно:
- Входите, что же вы не входите?
2
Он сел за стол, глубоко и с удовольствием затянулся, выпустил тонкой струйкой дым и решительно, строго обратился к Печенкину:
- Значит, так... Комплекты белья постельного - триста штук. Судна подкладные - пятьдесят штук. Телевизор, желательно цветной, - одна штука. Памперсы взрослые - сколько сможете...
Прибыловский торопливо записывал.
- Завтра будет, - ответил Печенкин.
- Завтра воскресенье, - напомнил Прибыловский.
- Завтра будет, - повторил Печенкин.
- Завтра будет, - повторил Прибыловский.
Докурив сигарету до фильтра, хирург обжег пальцы, поморщился и, глядя рассеянно на свою руку, продолжил:
- Ну, в общем, это... С рукой все в порядке. Но будет болеть. Шрам останется. Можете потом сделать пластику. Но это уже не у нас... В Австралии, я слышал, хорошо пластику делают...
Мужчины разом вздохнули, Галина Васильевна всхлипнула, но расчувствоваться хирург им не позволил.
- А что с ним дальше было? - неожиданно спросил он.
Все смотрели непонимающе.
- С кем? - спросил Печенкин.
Хирург пожал плечами.
- Ну с этим, Муцием Сцеволой...
Владимир Иванович растерянно улыбнулся:
- А он дальше не читал... Я остановил...Что там дальше было...
- А вы в мединституте разве латынь не учили? - поинтересовался седой.
- Да чего мы там учили... - отмахнулся хирург.
- Так мы Илью попросим, он переведет, что там дальше было! - нашелся Владимир Иванович.
- Не надо! - взволнованно остановила его Галина Васильевна.
- Вот я про то и говорю, что он дальше там делал, чтобы знать заранее, а то... - хирург неожиданно замолчал и смущенно поскреб макушку.
Прибыловский выхватил из кармана мобильный и стал набирать какой-то номер. Хирург скривился и закончил:
- А то он это... Он в мавзолей попросился...
- Кто? - это была Галина Васильевна.
- Сын ваш.
- В какой мавзолей? - а это был Владимир Иванович.
Хирург слабо улыбнулся:
- Ну в тот, наверно, который в Москве? Другого у нас пока нет...
- В Кремле, - подсказал седой.
- Не в Кремле, а рядом с Кремлем, на Красной площади, - уточнил Прибыловский.
- Я и говорю, - важно кивнул седой.
Печенкин взглянул на Прибыловского:
- Кто у нас в Кремле?
- В Кремле у нас Бусыгин, Черевичко, Кац, - доложил секретарь-референт.
Хирург засмеялся, махнул рукой, удивляясь такой непонятливости.
- Да не в Кремль он попросился, а в мавзолей!
- Кто у нас в мавзолее? - вновь обратился Печенкин к Прибыловскому.
- В мавзолее у нас Ленин, - доложил секретарь-референт.
Владимир Иванович знал, что в мавзолее - Ленин, но, судя по выражению лица, все равно ничего не понимал. Он так и сказал:
- Ничего не понимаю.
- Что же тут понимать, Володя! - теряя терпение, воскликнула Галина Васильевна. - Я была в мавзолее, ты был, все были...
- Я четыре раза был, - сообщил Прибыловский, продолжая набирать какой-то номер.
- А ты вспомни, куда мы первым делом стремились попасть, когда в Москву приезжали? В мавзолей! - все пыталась достучаться Галина Васильевна до своего обалдевшего мужа.
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
Роман «Свечка» сразу сделал известного киносценариста Валерия Залотуху знаменитым прозаиком – премия «Большая книга» была присуждена ему дважды – и Литературной академией, и читательским голосованием. Увы, посмертно – писатель не дожил до триумфа всего нескольких месяцев. Но он успел подготовить к изданию еще один том прозы, в который включил как известные читателю киноповести («Мусульманин», «Макаров», «Великий поход за освобождение Индии»…), так и не публиковавшийся прежде цикл ранних рассказов. Когда Андрей Тарковский прочитал рассказ «Отец мой шахтер», давший название и циклу и этой книге, он принял его автора в свою мастерскую на Высших курсах режиссеров и сценаристов.
Все тайное однажды становится явным. Пришло время узнать самую большую и самую сокровенную тайну великой русской революции. Она настолько невероятна, что у кого-то может вызвать сомнения. Сомневающимся придется напомнить слова вождя революции Владимира Ильича Ленина, сказанные им накануне этих пока еще никому не известных событий: «Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии». Не знать о великом походе за освобождение Индии значит не знать правды нашей истории.
Имя Валерий Залотухи прежде всего связано с кинематографом, и это понятно - огромный успех фильмов `Мусульманин`, `Макаров`, `Танк `Клим Ворошилов-2`, снятых по его сценариям, говорит сам за себя. Но любители литературы знают и любят Залотуху-прозаика, автора `революционной хроники` `Великий поход за освобождение Индии` и повести `Последний коммунист`. При всей внешней - сюжетной, жанровой, временной - несхожести трех произведений, вошедших в книгу, у них есть один объединяющий момент. Это их герои. Все они сами творят свою судьбу вопреки кажущейся предопределенности - и деревенский паренек Коля Иванов, который вернулся в родные края после афганского плена мусульманином и объявил `джихад` пьянству и безверию; и Илья Печенкин, сын провинциального `олигарха`, воспитанный в швейцарском элитном колледже и вернувшийся к родителям в родной Придонск `последним коммунистом`, организатором подпольной ячейки; и лихие красные конники Григорий Брускин и Иван Новиков, расправившиеся на родине со своим русским Богом исовершившие великий поход в Индию, где им довелось `раствориться` среди тридцати трех тысяч чужих богов...
Герой романа «Свечка» Евгений Золоторотов – ветеринарный врач, московский интеллигент, прекрасный сын, муж и отец – однажды случайно зашел в храм, в котором венчался Пушкин. И поставил свечку. Просто так. И полетела его жизнь кувырком, да столь стремительно и жестоко, будто кто пальцем ткнул: а ну-ка испытаем вот этого, глянем, чего стоит он и его ценности.
В книге собраны сценарии прозаика и драматурга Валерия Залотухи – лауреата премии «Большая книга» за роман «Свечка» и премии «Ника» за сценарий фильма «Мусульманин». «После войны – мир» – первый сценарий автора, написанный им в двадцать два года, еще до поступления на Высшие курсы сценаристов и режиссеров. У фильмов, снятых по сценариям «Садовник» и «Дорога», сложилась успешная кинематографическая судьба. Сценарии «Последние времена» и «Тайная жизнь Анны Сапфировой поставлены не были. «Тайная жизнь Анны Сапфировой» – это единственная мелодрама в творческой биографии автора, и она была написана для Людмилы Гурченко и Владимира Ильина.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.