Последний Карфаген - [30]

— И где ваша армия выполняет боевые задачи?

— Везде. Я же сказал, что мы выше государства. При этом роль ее не менее благородна, нежели у тех, которые якобы стоят на страже родины, она защищает идею.

— Сколько мы стоим? — спросил Игорь.

— Три тысячи долларов в месяц каждый, плюс обмундирование, высококалорийное питание и месячный отпуск в любой точке земного шара.

Игорь присвистнул.

— Больше, чем в иностранном легионе.

— А то?! — включился Леня.

— Мы согласны, — вдруг решил за всех Игорь.

— Так сразу? — хитро прищурился Симон Давидович.

— А что, есть альтернатива? — спокойно выдержал его взгляд Двадцать Седьмой.

Нам с Немым ничего не оставалось, как только сохранять каменные выражения на своих лицах.

— Верность за верность, — напомнил Симон Давидович, — за предательство, сами понимаете… Даже больше, чем смерть. Смерти, вы, насколько я имею представление, боитесь меньше, чем все остальные граждане этой усталой страны. Правда, Никита Васильевич? — он попытался мне искренне улыбнуться.

— За то время, пока я Там был, я не успел определить, боюсь я этого или нет. Совсем, знаете ли, другие впечатления, — парировал я.

Какое-то время он не отводил глаз, и мне пришлось выдержать этот всезнающий взгляд. Я не мог прочитать его, а он, надеюсь, не мог прочитать меня.

Он молча протянул каждому из нас визитки, в которых, кроме адреса, было указано заранее назначенное время.

— Только не дурите, братаны, — почти вежливо предупредил Леня.

Когда они удалились за ворота, Игорь ответил на наш незаданный вопрос своим вопросом:

— Что лучше, братцы, танец на минном поле или присутствие во вражеском штабе?

Андрей Викторович снова взялся за карандаш.

«У меня есть такой же тихий домик под Краснодаром», написал он.

— Мы даже до него не доедем, — ответил Двадцать Седьмой.

— Будем играть в разведчиков? — то ли спросил, то ли уже согласился я.

— М-да… В разведчиков, у которых нет базы, нет легенды и которые даже не знают, против кого воюют.

«От них за версту тянет новым мировым порядком», — написал Немой.

— Ты что-то об этом знаешь, Андрей Викторович?

«В прошлой жизни я был историком и даже защитил кандидатскую. Я изучал тайные общества. Похоже, мы имеем дело с ребятами, которые очень серьезно играют именно в эти игры».

— Как же тебя в бизнес-то угораздило?

«Так же, как и всех, кому на хлеб с маслом не хватало».

Сверху между тем спустилась Рита.

— Никита? Никита Васильевич? — внимательно посмотрела она на меня. — Скажи мне, Никита Васильевич, когда в нашей стране закончится первоначальное накопление-ограбление и начнется нормальная мирная жизнь?

«Никогда! — вдруг написал Немой и, немного подумав, добавил: — Эта страна с 1917 года не наша». Спорить с этим утверждением никто не стал. Лишь Игорь, подержав листок в руках, добавил:

— Знаете, Маргарита Ивановна, когда-то давным-давно на северном побережье Африки был процветающий город Карфаген. И был он настолько процветающий, что не давал покоя великому Риму. Один из римских полководцев, выступая на заседании сената, каждую свою речь, какого бы вопроса она ни касалась, заканчивал фразой: «Карфаген должен быть разрушен». И в конце концов он был разрушен в результате нескольких Пунических войн. Его развалины — всемирный исторический памятник… Мне иногда кажется, что наша страна — это и есть последний Карфаген, который с самого начала своего существования не дает покоя всем соседям. Российская империя — единственная, созданная не на крови, народы, населявшие ее необъятные просторы, не притеснялись так, как это было, к примеру, в Римской империи или, возьмем поближе, в Британской. Жаль, нет с нами Василия Ивановича, он бы лучше рассказал. Короче, просто представьте себе, как на заседании генерального штаба НАТО, ЕЭС, МВФ, а может, даже и ООН какой-нибудь дядя в белой сорочке и шикарном фраке, глядя на остатки Российской империи, скрипит зубами и всякий раз с новой интонацией произносит: «Карфаген должен быть разрушен»…

ЧАСТЬ 2

1

НАС разделили. Этого следовало ожидать. Игорь предполагал такой исход еще в тот памятный вечер. Для подобного случая он разработал систему выхода на связь. Единственным связующим звеном оставался адрес Риты. Меня, как он и рассчитывал, отправили обратно, в Сибирь. «В ссылку», — пошутил он. Отправили и будто бы забыли. Кончился ноябрь, затем декабрь, затем аванс, выданный вежливо-предупредительным Симоном Давидовичем, с которым у нас состоялась еще одна встреча в гостинице «Жемчужная». Оделив нас приличными пачками долларов в качестве аванса, он под бурчащий аккомпанемент Лени выдал каждому инструкции, определил место назначения и пожелал от души отдохнуть.

Так мы с Ритой вернулись в заснеженный край. В заснеженный рай. В разнеженный рай.

За два месяца я прочитал гору литературы, включая энциклопедии и справочные издания, восполняя пробелы в памяти. Два месяца я выходил на улицу только ради двухчасовой прогулки и для того, чтобы встретить Риту, когда она возвращалась с работы. Слава Богу, в больнице уже через неделю после нашего отъезда все улеглось. Бандиты даже принесли извинения и выплатили всем пострадавшим работникам компенсацию за нанесенный моральный ущерб. Погорячились, мол. Понятное дело, кто ж их стреляные и резаные дырки латать будет, если после каждого летального случая медиков отстреливать и увольнять. Погорячились…