Последний камикадзе - [95]

В девятом часу утра над островом Якусима к самолету Суини пристроились самолеты обеспечения, пилотируемые капитаном Бокком и майором Хопкинсом. Затем бомбардировщик Хопкинса отстал и куда-то исчез. Это было неприятно, так как на его борту была аппаратура для замера радиоактивности. Сбросить бомбу без него означало не выполнить изрядную долю исследовательской программы.

Однако Суини не мог ждать Хопкинса, так как запас топлива был ограничен. И связаться с ним по радио не имел права: полет проходил в режиме радиомолчания, чтобы не обнаружить себя раньше времени.

В довершение ко всему бортмеханик Джон Кухарек, веселый парень из штата Небраска, сообщил Суини еще одну печальную новость: нарушилась герметичность бензопровода, вероятно из-за сильной болтанки.

Неисправность он устранил, но трудно было сказать, какая утечка горючего произошла за это время.

Штурман Джимми ван Пельт уточнил расчет и успокоил Суини:

— Не волнуйся, командир, если будем на цель выходить по прямой, то горючки хватит.

Основным объектом атомного удара был назначен город Кокура, в котором находились арсенал и сталелитейные заводы. Запасной целью были верфи в городе Нагасаки. В период разведки погоды, произведенной экипажем Б-29, небо над Кокура было безоблачным. Но когда «Великий художник» вышел на цель, то ее закрыли облака и дым со сталелитейного завода «Явата».

Чертыхаясь, Суини развернулся курсом на Нагасаки. Ему было жаль зря израсходованного бензина, которого теперь могло не хватить на обратный путь.

Над Кокура их обстреляли крупнокалиберные зенитные батареи. Вначале черные комочки разрывов казались безобидными, но по мере их приближения к самолету «сверхкрепость» стало трясти, как на ухабах. Такому снаряду, забрасываемому на десятикилометровую высоту, не нужно прямое попадание. Взорвись он рядом, и «крепость» вместе с «Толстяком» загремит вниз.

Взяв штурвал «на себя», Суини перевел бомбардировщик в набор одиннадцатого километра. На этой высоте им будут не страшны ни зенитки, ни японские истребители, потолок у которых намного ниже.

2

Моримото сошел с трамвая и, опираясь на трость, тяжело зашагал к реке. Он еще не успел привыкнуть к протезу, который при ходьбе натирал культю до крови. Ои шел к давно облюбованному месту на берегу протоки, образованной одним из рукавов реки Ураками, Песчаный берег густо зарос кустами ивы. Протока была мелкой, не более полутора метров глубиной, и находилась в стороне от оборудованных пляжей.

Это место посещали в основном мальчишки, и Моримото чувствовал себя великолепно в окружении жизнерадостной детворы, которой не было никакого дела до молчаливого инвалида, что-то писавшего в толстой записной книжке. Обычно он приезжал сюда раньше всех, иногда с рассветом. По мере того как начинало припекать солнце, Моримото сбрасывал одежду и ложился на песок. Его крепко сбитое тело, изуродованное войной, покрывал ровный загар. Когда жара становилась невыносимой, он вприпрыжку добирался до воды и нырял вперед головой. В воде Моримото забывал о своем уродстве. Глядя на него со стороны, никто бы не поверил, что это плывет одноногий человек, вдобавок лишенный кисти руки.

Освеженный купанием, Моримото выбирался из воды и садился в тени под кустом завтракать… Так было и в то утро.

— Раз, два, три! — звонко крикнул шустрый мальчишка, которого приятели называли Энами. Он швырнул в воду бронзовый колокольчик, и все нырнули за ним, соревнуясь, кто быстрее найдет колокольчик на песчаном дне.

С высоты донесся приглушенный расстоянием звук авиационных моторов. Моримото посмотрел вверх. За негустой кучевкой, исчертив полнеба инверсионными следами, ползли три серебристых крестика. Профессиональный глаз Моримото сразу опознал в них американские «сверхкрепости», «По всем правилам нужно бы укрыться в убежище, — подумал бывший летчик, — но разве я успею туда допрыгать на одной ноге?»

После хиросимской трагедии люди стали бояться даже одиночных бомбардировщиков, а сейчас к городу подходило три Б-29.

Прозрачна как слеза вода в протоке Ураками. Энами нырял с открытыми глазами. Отталкиваясь о песчаное дно, он скользил на глубине, отыскивая блестящий колокольчик. Он гордился тем, что мог пробыть под водой дольше всех приятелей. Вот и сейчас все они пошли наверх, а он продолжал шарить в водорослях. «Ага, вот ты где!» — подумал мальчик, увидев колокольчик у небольшого лохматого кустика. Энами схватил его и вдруг ощутил какой-то толчок, словно что-то тяжелое, тугое упало ему на спину. Он пробкой выскочил на поверхность. Верхний слой воды был необычайно горяч. Он посмотрел на город и ужаснулся: над Нагасаки, затмив солнце, поднимался черный грибовидный столб дыма. У берега лежали в воде неподвижные тела его товарищей. Труп безногого мужчины обуглился, и от него шел дым.

На том месте, где лежала одежда Энами, осталась едва заметная кучка пепла да сплавившиеся в один комок металлические монеты.

«Как же я пойду голый домой?» — подумал мальчик. В то время он еще не знал, что у него нет больше ни дома, ни матери.

3

Пятитонный «Толстяк», сорвавшись с бомбодержателей, рухнул в открытый бомболюк. «Великий художник», казалось, облегченно вздохнул и полез вверх. Суини некогда было балансировать корабль триммерами: нужно быстрее развернуться и уйти от ударной волны. Вспышка взрыва была столь же ослепительна, как и над Хиросимой. Внизу от эпицецтра взрыва, словно круги по воде, быстро расходились два дымных кольца. Это шла, сметая все на своем пути, ударная волна.