Последний камикадзе - [65]

Из личного опыта Ясудзиро знал, что беда не ходит в одиночку. И теперь: не успел бортовой механик доложить о неисправности посадочной фары, как один за другим начали глохнуть моторы — кончился бензин.

Пилоты шли на вынужденную посадку, ориентируясь только по колеблющимся звездным бликам. Чихнул несколько раз последний двигатель и заглох. На смену шуму моторов пришла тишина, нарушаемая едва слышным свистом встречного потока воздуха. Затем в этот звук начал вплетаться шум океанского прибоя, усиливающийся по мере потери высоты. По-видимому, внизу были рифы, и пилот отвернул подальше от берегов.

Вода чувствовалась рядом, но экипаж не имел представления о высоте полета: барометрический высотомер, установленный в пилотской рубке, давал большие погрешности, и ему нельзя было верить.

Нервы пилота, садившегося на ощупь, не выдержали, и он дал из пулемета очередь, чтобы по всплескам определить высоту. Но это лишь усугубило положение: вспышки выстрелов ослепили пилотов, и они потеряли даже стрелки пилотажных приборов. Шеф-пилот интуитивно потянул штурвал на себя, и самолет, потеряв скорость, свалился на крыло. От грубого удара фюзеляж хрустнул, как спичка, и переломился пополам. Передняя, более тяжелая часть — моторы и пилотская рубка — сразу ушла на дно; задняя — пассажирская кабина — несколько минут продержалась на воде.

Оглушенные ударом люди очутились в воде. Наиболее удачливым удалось вплавь добраться до берега, но таких было немного; остальные утонули.

Ясудзиро, придя в себя, увидел риф, подплыл к нему и вцепился в него руками. Когда в предутренних сумерках показался недалекий берег, окаймленный белой пеной прибоя, летчик понял, что спасен.

Среди немногих, избежавших гибели, оказался и начальник штаба. О судьбе главнокомандующего могла рассказать только «Стелла», но она умела держать язык за зубами.

Добравшись до Давао, Ясудзиро подал по команде рапорт с просьбой откомандировать его из штаба в строевую часть на летную работу.

Глава третья

1 ноября 1943 года американская морская пехота высадилась на самый северный и самый крупный из Соломоновых островов — остров Бугенвиль. Кампания по захвату архипелага, продолжавшаяся почти пятнадцать месяцев, закончилась.

— Поздравляю, мой командир, — сказал Чарлз Мэллори, узнав эту новость. — Теперь мы на 440 миль ближе к Токио. Остается сущий пустяк…

В конце ноября Роберт Харрис получил приказ на перебазирование 332-й эскадрильи с Гуадалканала на атолл Тарава, находящийся в группе островов Гилберта.

В день перелета летчиков подняли затемно. Чарлз с трудом оторвал голову от подушки.

— Зажги фонарик, — попросил он Пола, который натянул уже брюки.

Одевшись, Чарлз вышел на улицу. Ночь была великолепна. На черном небе сияли громадные звезды Южного полушария. За этот год Чарлз успел к ним присмотреться. Вот созвездие Южного Креста — символ всего Южного полушария. Рядом — созвездия Мухи и Центавра, а далее — звезды Южного Треугольника, Южной Гидры и Южной Рыбы… Красивые звезды. Но чужие, холодные…

Народ проснулся, загомонил. На освещенных изнутри полотнищах палаток двигались тени одевающихся людей. Чарлз постоял немного, ополоснул лицо холодной водой и направился в столовую. Есть совершенно не хотелось, но он заставил себя выпить кофе и проглотить сандвич — обедать придется не скоро, после того как будет пересечен экватор. Мысль понравилась, и он записал в своем дневнике: «Обед тебя, приятель, ждет уже в Северном полушарии».

На стоянку летчики прибыли, когда небо начало светлеть. Метались голубые языки пламени на патрубках опробываемых моторов. Авиационные специалисты работали споро, радуясь предстоящему убытию с надоевшего острова.

Чарлз вместе с техником проверил заправку основных топливных и подвесных баков. Приказал дозаправить до верха горловин. При полете над морем всякое может случиться. Тут лишние пять-шесть галлонов[43] бензина не помешают. Полной заправки «лайтнингу» должно было хватить на двенадцать часов полета на крейсерском режиме. Им же предстояло лететь без посадки семь часов.

Первым вырулил на взлет двухмоторный лидер Б-25 «Митчелл», ощетинившийся восемнадцатью крупнокалиберными пулеметами.

С вышки управления дали серию зеленых ракет. Б-25 произвел взлет. За ним попарно ушли в воздух все восемнадцать «лайтнингов» эскадрильи.

Сбор группы осуществили по кругу над Гендерсоном. Роберт Харрис вел свою четверку сзади, справа от лидера. Чарлз Мэллори пристроился со своим звеном слева. Остальные звенья шли сзади метрах в двухстах.

— Все на месте? — спросил лидер.

— Группа в сборе! — передал Роберт и покачал крыльями, прощаясь с оставшимися на Гуадалканале.

— Ложимся на курс сорок три градуса, — объявил лидер и повернул влево. В памяти запечатлелись яркая зелень, окаймлявшая аэродром Гендерсон, и белая пена прибоя у берега постылого острова. Потянулись однообразные минуты полета. Ровно и бархатисто мурлыкают «Алиссоны» на крейсерских оборотах. Лидер, едва покачиваясь, висит в ультрамарине тропического неба, отражающегося на гладкой поверхности спокойного океана. Гуадалканал исчез, и теперь экипажи со всех сторон окружала одна неправдоподобно яркая, давящая па психику синь.