Последний из рода Грифичей - [36]

— Двойная плата и шесть серебряных как предоплата, и то возьмусь только из уважения к вам, наслышан о ваших делах, — и Андрэ попытался улыбнутся подобострастно, но вот в его глазах я видел блеск золота.

— Надеюсь, Андрэ, вы меня не подведете, и браслет будет достойным наследника герцога, я через три дня за ним зайду, — я выложил монеты на стол и покинул Андре, не дав ему сказать хоть слово и перенести срок.

Я уверен, что он сейчас клянет себя и думает, что надо было просить тройную цену.

На подъезде к дворцу герцога я отпустил свою свиту. И мы вдвоём направились во дворец, проезжая к центральному входу дворца мимо чудесного парка, я обратил внимание на то, что по нему гуляют аристократы. Мужчины и дамы степенно прогуливались по дорожкам парка.

Возле входа дежурила пара слуг, которые приняли у нас лошадей и вещи. Пройдя мимо постов охраны, слуги проводили меня и Антуана в мою комнату. М-да, действительно мою, я уже к ней привык и был рад вернуться в этот роскошный дворец.

Разместившись в комнате, я кликнул слугу и распорядился, чтобы он уведомил герцога о моем прибытии и попросил аудиенции.

Присев на кровать и откинувшись на спину, я наконец расслабился. Антуан же, расположившись в каминном кресле, уставился на здоровенную ветку сосны, горевшую в камине.

Примерно через час в дверь комнаты постучали и вошел слуга, сообщив, что герцог готов сейчас меня принять.

Недолгий путь вслед за слугой по дворцовым коридорам, и вот я вхожу в апартаменты герцога.

Роберт при виде меня расплылся в улыбке и, как прежде, обнял по-дружески.

— Присаживайся, давай выпьем вина, а то ты с дороги, уставший. Ну-с, рассказывай, — с любопытством спросил герцог.

— Ваша светлость, заезжал к барону Аденскому, там пришлось немного задержаться. Возникли обстоятельства, — вздохнув, ответил я Роберту.

— Да, я уже наслышан об этих обстоятельствах, — и Роберт громогласно рассмеялся. — О тебе хорошо отзывались достойные люди, в частности, об организации суда и о том, что ты сам привел приговор в исполнение. Да и по банде этой, даже до меня уже доходили некоторые слухи о ней. Молодец, хвалю.

— Кто это успел тебе доложить, я ведь только приехал? — спросил я прямо. Хотя в голове некоторые варианты уже были.

В дверь раздался стук.

— Входите, — крикнул герцог.

И слуги распахнули дверь, в кабинет вошел начальник стражи герцога, сэр Томас, облаченный в полный доспех, под левой рукой он держал свой шлем. Напряженные скулы от тесно сжатых зубов и выдвинутый волевой подбородок выдавали тревогу, его ноздри раздувались от гнева. Спешным шагом подошел он к Роберту и что-то прошептал ему на ухо.

— Что? Езжай туда и разберись, — вскочив с кресла, проговорил герцог, было видно, что он сдерживает гнев. А после, немного подумав, добавил:

— Ратибор поедет с тобой.

Вопросительно взглянул на Роберта.

— Съезди, потом расскажешь, что увидел, — устало махнул рукой Роберт.

И я направился вслед за сэром Томасом. Он шел впереди со зверским выражением лица, которым распугивал всех слуг.

Спустившись и выйдя во внутренний двор, я увидел, что возле кареты нас ждал какой-то священнослужитель, в длинной темно-коричневой рясе с капюшоном, накинутым на голову так, что его лица не было видно. Руки он скрестил на животе, из широких рукавов рясы виднелись тонкие костлявые пальцы, в которых он держал деревянное распятие на кожаном шнурке.

Мы уселись в карету, запряжённую четверкой лошадей, и она сорвалась с места, стрелой полетела по дороге прочь от дворца.

На мой вопросительный взгляд сэр Томас ответил, что я сам все увижу, и я не стал ничего спрашивать. Сам, так сам.

Ненавижу кареты, мало места, душно, так еще и трясет на каждой кочке, ну на хрен эти средства передвижения.

Немного поблуждав по закоулкам городских улиц, карета остановилась, и мы вывалились на улицу.

У старого заброшенного покосившегося дома нас ждали стражники, облаченные в сюрко[8], окрашенные в цвета герба Ричарада.

Первым в дом ломанулся монах, словно за ним черти гнались с вилами наперевес.

А следом зашли уже мы, стражи, стоящие возле входа, замкнули нашу процессию.

Пройдясь по грязному коридору, мы вышли в небольшой зал, где к потолочной перекладине за ноги был подвешен мужчина, и на вид он был молод, слегка за двадцать, более точно я пока сказать не могу. Одетый в ярко-синий котарди, расшитый золотом, с широким ремнем, на котором блестели драгоценные камни. На шее ниже кадыка имелся разрез. Голова и лицо мужчины было залито кровью. Котарди было разорвано, и на груди виднелся глубокий разрез. Руки у трупа были связаны за спиной. Я обошел и со всех сторон осмотрел висящее тело.

— Это эсквайр Нейт, он со своим сюзереном графом Джеромом Бунвинским прибыл только сегодня, — проговорил сэр Томас.

— Это происки дьявола, — вскликнул монах и начал читать молитву.

— Тут все так и было, никто ничего не трогал? — поинтересовался я у сэра Томаса.

— Да, стражники увидели его и тут же сообщили главе стражи города, после чего донесли об этом мне, — ответил сэр Томас. — Убийство благородного, да еще таким жутким способом… — а после сам перекрестился.

— Вы не возражаете, если я его осмотрю, святой отец? Я ни в коем случае не хочу оскорбить чувство веры, но мне нужно выяснить некоторые обстоятельства, — спросил я у святого отца и перевел взгляд на герцога.