Последний из Легиона - [30]

— И вам с напарницей.

Когда демоноборец вышел, Эл задвинул засов и, прислонившись к двери, задумался, но не о только что состоявшемся визите, а о том, что занимало его мысли уже некоторое время. О сумке старика-бродяги. Её надо было найти.

Глава 23

— Керли-и-и! — пронзительный голос разорвал горячий воздух и стрелой поразил парня в сердце, когда он подходил к крыльцу.

То, как было выкрикнуто его имя, не сулило ничего хорошего: мальчишка отлично знал все интонации матери. Так что он резко остановился и, не раздумывая, припустил в обратную сторону.

Керли не размышлял, что натворил — он давно понял, что чаще всего догадаться невозможно, а бывало, ему вменяли в вину то, что он не делал вовсе. Поэтому правильней всего было смотаться, пока не прилетело. Папаша наверняка ошивался поблизости, а уж он-то не упускал возможности вздуть сынка. Молчаливый, здоровенный, похожий на тупого быка, он ел, пил, сколачивал кособокие, скрипучие гробы и, казалось, ждал повода отходить Керли за очередную провинность — реальную или нет. Мать никогда не наказывала парня — она делегировала эту обязанность мужу и не вмешивалась в экзекуции. Лишь после иногда говорила что-нибудь вроде «Ох, Керли, Керли! Вырастет из тебя однажды человек?». Мальчишка не понимал, как избиения способствуют этому, но молчал, понимая, что может снова нарваться. Втайне же мечтал, чтобы отца прикончили стригои. Почему бы тому, и правда, однажды не задремать после захода солнца где-нибудь вне дома? Вот было бы здорово! Керли аж зажмуривался от предвкушения. А бывало, он планировал зарезать отца во сне или вообще спалить дом и сбежать к беззаконникам. Те-то делали, что хотели, были по-настоящему свободны. Правда, капитан и градоначальник грозились собрать отряд и разделаться с бандой, да и пастухи недолюбливали вольных трудяг «с большой дороги», но мальчишки смотрели на деятельность беззаконников иначе. Вот бы к ним податься, часто мечтал Керли и представлял, как однажды въехал бы в Годур на чёрном рысаке, с мечом на поясе, арбалетом за спиной и кинжалом на украшенном серебром поясе, в широкополой шляпе с бляшкой. Может, ему даже удалось бы раздобыть револьвер. Вот тогда Ланс небось не посмел бы его подначивать, а Мирда так и обомлела бы. Керли видел, как девушки глядят на подобных парней. Правда, в банду его могли не принять, а попросту убить. И очень даже запросто. Если подумать, на кой беззаконникам сопливый пацан? Такими безжалостными доводами Керли раз за разом охлаждал себя. Иногда ему казалось, что только из-за подобной перспективы он и не смылся до сих пор из дома и города.

Парень свернул за угол и едва не врезался в живот отца. Крепкая мозолистая рука ловко схватила его за шиворот. Керли инстинктивно дёрнулся, но вырваться, конечно, не смог. Зато получил по уху так, что в голове зазвенело. Сверху раздалось сопение, мальчишку обдало смесью сивухи и лука, обожгло ноздри, горло, лёгкие. Ненавистный запах! Второй удар пришёлся по спине. Отец швырнул парня на землю и принялся избивать тяжёлыми сапогами. Он никуда не метил — лупил, как придётся, попадая по рёбрам, рукам, ногам, животу, голове. Керли покатился прочь, но гробовщик, пьяно пошатываясь, преследовал его, награждая ударами, часть которых оказывалась весьма болезненной, а часть едва ощущалась — это обычно и спасало. Иначе папаша давно уходил бы сына до смерти. Керли врезался в корыто и остановился. Дальше катиться было некуда. Он попытался подняться, но отец сбил его кулаком. Скула онемела, в глазах потемнело. Мальчишка рухнул в вылизанное свиньями корыто, оказавшись в ловушке. В переносицу жёстко ударили костяшки пальцев, в рот сразу потекло солёное и горячее. Огромная фигура с обвисшим брюхом стояла, широко расставив ноги, над пацаном и тяжёло дышала. Керли старался не смотреть в ненавистное лицо. Он глядел в небо, чистое, напрочь лишённое облаков. Прозрачное и бесконечное. Хорошо птицам — они могут просто взять и улететь. Жить, где угодно.

Тень, накрывавшая Керли, исчезла: гробовщик развернулся и поплёлся прочь, решив, что выполнил отцовский долг. Спустя полминуты раздался голос матери. Кажется, она что-то спрашивала. Ответил ли ей отец, парень не услышал. Он лежал, глотая тёкшую из носа кровь, и смотрел на небо.

Иногда Керли приходило в голову, что мать нарочно подставляет его под кулаки отца, чтобы тот спустил пар и не колотил её. Потому что иногда ей и самой доставалось по первое число.

Вздохнув, парень повернулся на бок и, выбравшись из корыта, с трудом встал на четвереньки. Болело всё. На голове под волосами саднило — туда попало краем подошвы. Пара рёбер справа словно треснула. Ничего, заживёт. Док говорит, рёбра всегда заживают — главное, чтобы в трещину не попали мышцы. Керли заставил себя подняться на ноги. Что ж, бывало и хуже. Ковыляя, он поплёлся прочь со двора. Выслушивать обещанную матерью нотацию у парня не было ни малейшего желания. Пусть они оба сдохнут! Может, открыть ночью дверь, чтобы стригои полакомились, а самому запереться до утра в чулане?

Керли выбрался за ворота и пошёл вдоль плетня, иногда опираясь на него рукой.