Последний интегратор - [25]
— Вовсе не надулась, — сказала Лиза. — И вовсе не из-за книги.
— А, по-моему, Никита Максимович — отличный мужик. Твоему отцу помогает, и вообще…
— Никакой не отличный. Ты ничего про него не знаешь.
— А ты знаешь?
— Знаю, но не скажу, — сказала Лиза, впихнула последний кусок в рот и ушла.
Голос Карапчевского был слышен уже из-за двери.
— Опять ты защищаешь предателей, — говорил он. — Кто ушёл, тот предатель…
Дверь открылась.
— Ты пойми… — сказал Жебелев.
— Никого не хочу понимать, никому не хочу прощать, — сказал Карапчевский. — Я десять лет всех понимал и всех прощал. Теперь так: кто ушёл, тот предатель. Кто остался…
— Саша, мы ведь договорились — хоть сегодня не будем о деле, — сказала Евгения.
— В моём деле нет выходных, нет отпусков, — сказал Карапчевский. — Ты это знала, когда выходила за меня замуж.
— Я выходила за журналиста, а не за политика.
— А я не политик. Забыла наш лозунг? «Интеграция — не политика. Интеграция — смысл жизни».
— У других людей — другой смысл жизни, — сказал Жебелев.
— Интеграция — самое главное, — настаивал Карапчевский.
Можно было подумать, что он пьян. Но он вовсе не был пьян. Он говорил не визгливым голосом пьяного человека. Он говорил тем твёрдым голосом, который был ему свойствен в минуты решительности. Только углы губ загибались вниз сильнее, чем обычно.
— Теперь эти так называемые учёные говорят мне, что они разочаровались в интеграции. У них, видите ли, ничего не получилось. Они заехали ко мне, чтобы поделиться со мной своими нелепыми оправданиями. Они, наверное, ожидали от меня сочувствия.
— Они долго тебя поддерживали, — сказал Жебелев.
— Недостаточно долго, — сказал Карапчевский.
— Никита, ты ему объясни… — сказал Жебелев.
Никита Максимович могуче выдохнул.
— Не трать слов, — сказал Карапчевский. — Я знаю все аргументы. Они долго меня поддерживали, они отдали все силы, они не видят результатов своей работы. Они разочаровались, они устали. Нужно понять и простить. Я тоже поначалу себя в этом убеждал. Ушёл один, ушёл второй, ушёл третий. Я говорил себе: они устали. Я их понимал и прощал. Ушёл Игнат. Я сказал себе: он устал. Я его понял и простил.
— Простил? — спросил Жебелев.
— Нет, не простил! — сказал Карапчевский. — Не простил, потому что пришёл Иван.
Все обернулись на меня. Я безуспешно пытался вытереть салфеткой испачканные мёдом пальцы.
— Знаете, в чём важность Ивана? — спросил Карапчевский.
— В том, что ко вторнику он должен сделать доклад на моём семинаре, — сказал Жебелев.
— И сделает, — сказал Карапчевский. — Иван — человек слова. Важность его не в том, что он пришёл в Интком, а в том, когда он пришёл. Он пришёл, когда всё рушится, когда предатели множатся с каждым днём. А он всё равно пришёл. Он пришёл не в то влиятельное учреждение, каким Интком был десять лет назад. Он пришёл к кучке изгоев. Такими мы были пятнадцать лет назад. И пока к нам приходят такие, как Иван, наше дело будет жить.
— Ты не можешь отрицать, что Игнат тоже многим пожертвовал, — сказал Жебелев. — Он был высококлассный инженер-электронщик, чудо-ребёнок. Ещё когда он учился, его зазывали за границу. А он поехал с тобой в Туганск, переворачивать мир. А потом…
— А потом сломался, — сказал Карапчевский. — Не смог совладать с трудностями. Значит, не надо было начинать.
— Он ведь отдал интеграции все свои молодые годы, — сказал Жебелев. — Как ты можешь?..
— Годы! — сказал Карапчевский. — Всего лишь годы. И устал, разочаровался. Ты понимаешь, что для изменения мира годов мало? Тысячи лет существовали правила, по которым жил этот мир. Нам на изменение правил дали только десять лет. А нужны века. Нам нужны люди, которые думают не о годах, а о веках.
— Тебе нужны механические люди, — сказал Жебелев. — Автоматы, а не люди.
Они так и стояли возле стола. Никита Максимович присел и освежился вином. Евгения не отходила от мужа. Правой рукой она держала его руку, а левой нежно поглаживала бутоны тюльпанов. Потом она взяла левой руку Жебелева и сказала:
— Зачем вы спорите? На самом деле, вы друзья и единомышленники. Здесь все твои единомышленники, Саша.
— Возможно, я чего-то не понимаю, — примирительным тоном сказал Жебелев. — Я всего лишь архивист. Бумажный червь. Мне прошлый век ближе сегодняшнего.
— Не прибедняйся, — сказал Карапчевский.
— Возможно, я не разбираюсь в современности. Но я прилично разбираюсь в прошлом. Я вижу, что в прошлом такие радикалы, как ты, всегда проигрывали. Радикалы требовали утопии немедленно. Никто не добился утопии.
— В этом твоя ошибка. Радикалы требовали утопии, зная, что не добьются утопии. Зато по ходу дела они добивались малых улучшений, которые на волосок приближали наше общество к утопии. Чтобы добиться от человечества немногого, следует требовать от него побольше.
— Радикализм, как и было сказано.
— Я готов пойти на любой радикальный шаг, если это поможет кхандам.
Он вырвал руку, сел за стол и налил всем вина.
— За кхандов! — провозгласил он и выпил первый, когда никто не успел коснуться бокалов.
Никита Максимович, Жебелев и я выпили. Евгения чуть пригубила и села на диван рядом со мной. Я взял пирожок и принялся быстро его пожирать.
Многие века обжили российские попаданцы. Только веку галантному как-то не повезло: прискорбно мало было там наших парней. Добавим одного на разживу, а там лиха беда начало — косяком пойдут.
Приключения попаданца в революционной Франции в 1795-97 годах… Книга «Еще один баловень судьбы» Николая Федоровича Васильева относится к разряду тех, которые стоит прочитать. Созданные образы открывают целые вселенные невероятно сложные, внутри которых свои законы, идеалы, трагедии. Замечательно то, что параллельно с сюжетом встречаются ноты сатиры, которые сгущают изображение порой даже до нелепости, и доводят образ до крайности. Чувствуется определенная особенность, попытка выйти за рамки основной идеи и внести ту неповторимость, благодаря которой появляется желание вернуться к прочитанному.
"Что будет после нас? Хоть потоп...." - молвила некогда мадам Помпадур. "Вот уж хренушки...." - решил Сашка Крылов, попавший негаданно в компанию к благородным господам и дамам. - Ваша беспечность нам слишком дорого обошлась. Буду поправлять....".
Похождения поручика Ржевского и кой-кого еще. Приключения графомана-попаданца в 30-х годах 19 века и его геройского гусара во времена войны с Наполеоном.
Полный вариант повести, известной в «Самиздате» как «История жизни господина Н.».
Приключения попаданца в полумагическом средневековье (с элементами стимпанка и эротики).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действия происходят до событий первой части. Кэйл, всегда мечтавший изменить свою жизнь, попадает к Псам и принимается за тренировки, чтобы доказать всем вокруг, что он достоин этого места. Он находит друзей, девушку, даже сестру, о которой никогда не знал, но вместе с этим в его жизнь врываются опасности и тайны, которые нужно поскорее раскрыть. В самом центре Логова разрастается заговор, начинают умирать Капитаны, появляются предатели. И если не остановить их, то конец придёт не только всем Псам, но и главному герою тоже.
Вернувшись, герой обрёл силу, неуязвимость и бессмертие. Чтобы контролировать его, люди Утюга похищают дочь героя и жену. Ольга отправляется в Бездну с мужем. С ними идут бойцы, учёные и супруга Утюга — Диана. Утюг подозревает жену в измене, и начальник охраны получает приказ, оставить её в Бездне.В этот раз путь начинается более драматично и люди гораздо раньше. На привале, во время сна к герою является призрак погибшей Оксаны и предупреждает об опасности.Диана и её водитель Паша устроили заговор, и группа разделяется.
Русская боярыня воспитанная в монастыре, приезжая домой попадает в водоворот политических интриг от которых приходится бежать. Ее преследуют очень навязчивый ухажер, наследный принц Франции. Но боярыня молода и упряма, поэтому несносному кавалеру придется хорошо " побегать" что бы добиться расположения девицы.
А что, если незнание о своих провинностях тоже не освобождает от ответственности? Зачастую, во всех своих бедах человек виноват сам. Но в жизни Саши с самого детства начались необъяснимые проблемы, причины которых были неясны. Какая-то невероятная череда проблем окружила его и продолжала держать в своих цепких лапах, не давая понять причин всех невзгод. Результатом всего этого стала испорченная репутация, отсутствие друзей, и даже контроль со стороны органов правопорядка. Лишь горстка людей, верящих Саше, помогут ему найти причину происходящего.
Он всегда приходит без приглашения во тьме ночной. Имя этому гостю Страх, черный человек, Король Кошмаров. Но разве так страшны иллюзии, если сравнивать с тем, что выплескивает водопадом реальность? Бугимен после поражения ищет способ восстановить свою силу и выместить гнев. Казалось бы, явиться к той, что постоянно видит кошмары — лучшее решение. Но так ли все просто?