Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - [73]

Но сам Михаил был доволен. Рассказывая жене о новом назначении, он не преминул заметить, что в Дикой дивизии служит цвет военной аристократии. Среди офицеров – воины, по меньшей мере, двух десятков национальностей: русские, шведы, французы, итальянцы, грузины, армяне… А в числе командиров – принц Наполеон Мюрат[106], полковник Бертрен, два итальянских маркиза – братья Альбицци, польский князь Станислав Радзивилл и персидский принц Файзулла Мирза[107]. Такие громкие имена встретишь даже не в каждой гвардейской части, и многие из офицеров в черкесках могли увидеть свои фамилии на страницах знаменитого Готского альманаха[108].

Дивизия, которой предстояло командовать великому князю Михаилу, формировалась на Кавказе, и он отправился в Тифлис, чтобы лично наблюдать за подготовкой к военным действиям и подбором штабных чинов. Она состояла не из восьми, как обычно, а из шести полков. Название каждого из них говорило о том, откуда прибыли воины: Дагестанский, Кабардинский, Татарский, Чеченский, Черкесский и Ингушский. Полки отличались друг от друга цветом башлыков. У всадников Кабардинского полка они были, например, красные, а у Дагестанского – белые. Воины быстро сумели доказать, что они – отчаянные храбрецы, ведь недаром это воинское соединение называли Дикой дивизией.

По существовавшему в ту пору закону эти гордые и смелые воины мобилизации не подлежали. Но они откликнулись на призыв государя – послужить России. Каждый из них пришел со своим конем, шашкой, острым, как бритва, кинжалом, зачастую доставшимся по наследству от предков. Лишь винтовка да погоны у них казенные. И все потому, что война была смыслом их жизни. Конечно, они стремились к чинам и наградам, но все же главным считали защиту Отечества, которому верно служили до конца…

Кстати, большинство туземцев славной Дикой дивизии были или внуками, или даже сыновьями бывших врагов России. Но теперь они сражались за нее по доброй воле, их никто к этому не принуждал. И в истории Дикой дивизии не было ни единого случая дезертирства!

В сентябре 1914 года формирование Кавказской туземной конной дивизии завершилось, и уже в октябре эшелоны с ее полками отправились в Украину, в Подольскую губернию, где в скором времени личному составу предстояло вступить в боевые действия с противником на Юго-Западном фронте.

В дивизии царило уважительное отношение к каждому воину. Рядовых здесь называли не «нижними чинами», как это было принято в Русской императорской армии, а «всадниками». У горцев вообще не существовало обращения на «Вы», поэтому к своим офицерам, генералам и даже к командиру дивизии великому князю Михаилу Александровичу все всадники обращались исключительно на «ты», что нисколько не умаляло значения и авторитета командного состава в их глазах и никак не отражалось на соблюдении ими воинской дисциплины. Она всегда была очень высокой.

Один из офицеров Ингушского полка, Анатолий Марков, вспоминал: «Отношения между офицерами и всадниками сильно отличались от таковых в регулярных частях… В горцах не было никакого раболепства перед офицерами, они всегда сохраняли собственное достоинство и отнюдь не считали своих офицеров за господ – тем более за высшую расу». Подчеркивает это и в очерке «Кавказская Туземная конная дивизия» офицер Кабардинского конного полка Алексей Арсеньев: «Отношения между офицерами и всадниками носили характер совершенно отличный от отношений в полках регулярной конницы, о чем молодые офицеры наставлялись старыми. Например – вестовой, едущий за офицером, иногда начинал петь молитвы или заводил с ним разговоры. В общем, уклад был патриархально-семейный, основанный на взаимном уважении, что отнюдь не мешало дисциплине; брани – вообще не было места… Офицер, не относящийся с уважением к обычаям и религиозным верованиям всадников, терял в их глазах всякий авторитет. Таковых, впрочем, в дивизии не было».

Документы полков и штаба Кавказской туземной конной дивизии донесли до нас имена героев боев, описание их подвигов и связанных с ними боевых эпизодов на всем протяжении войны с 1914-го по 1917 год. В этот период в дивизии служило в целом более 7000 всадников – уроженцев Кавказа (полки, понесшие потери в боях и сокращавшиеся за счет отчисления «вовсе от службы» всадников, в связи с ранениями и болезнями, четырежды пополнялись благодаря приходу с мест их формирования запасных сотен). Около 3500 из них были награждены Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями «За храбрость», а все офицеры – удостоены орденов.

В одном из донесений великому князю Михаилу Александровичу полковник граф И. И. Воронцов-Дашков, восхищенный отвагой всадников Кабардинского и 2-го Дагестанского конных полков, писал: «С чувством особого удовлетворения должен отметить геройскую работу полков вверенной Вашему Императорскому Высочеству дивизии. Промокшие от проливного дождя, идущего всю ночь, ослабевшие от 4-х дневной “уразы”[109], всадники, по вязкой от дождя земле, стойко и стройно шли вперед под градом пуль, почти не залегая, и трепет обнимал противника, не выдержавшего такого стремительного наступления. Некоторые всадники – дагестанцы, чтобы быстрее наступать, снимали сапоги и босиком бежали в атаку. Пленных почти не брали: всадники были озлоблены поведением австрийцев, поднимавших руки, выкидывавших белые флаги и затем расстреливавших наших с близких дистанций; офицерам с трудом удалось вырвать из рук всадников около 20 австрийцев, принадлежащих ко всем четырем батальонам 97-го имперского полка, к 7-му драгунскому и 11-му гусарскому полкам».