Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - [59]
Поездка в Берлин оказалась приманкой, а остановка в Киссингене была нужна для отвлечения внимания. Пока секретный агент Бинт и его люди лениво наблюдали за отелем Эспланад и тем, как Наташа «лечится» в санатории, в Вене спокойно шли тайные приготовления к свадьбе. И церковь была выбрана вовсе не русская, так же как священник и два свидетеля. Михаил и Наташа были обвенчаны с помощью сербов.
Одной из главных ошибок самоуверенных агентов охранки оказалось то, что они не обратили внимания на Алексея Матвеева, хотя он был единственным человеком, которому наши герои безоговорочно доверяли. А ведь идентифицировать его при желании было совсем несложно. С одной стороны, он – близкий родственник Наташи, а с другой – многоопытный юрист, который продемонстрировал свой профессионализм еще тогда, когда потребовалось уладить вопрос, касающийся документов маленького Георгия. И сейчас именно он детально разработал план, а потом сам же в значительной степени его и реализовал.
Выбор церкви оказался правильным. Наташе и Михаилу непременно нужно было обвенчаться в православном храме, но все русские церкви, насколько они понимали, находились под наблюдением. Какая же могла быть альтернатива? Ее нашли в Вене, где в то время проживало множество сербов. Они – православные, а это значит, что венчание в их храме должно быть признано Священным синодом в Российской империи.
Соблюдая предельную осторожность, Матвеев не называл священнику имена жениха и невесты вплоть до начала церемонии. Лишь взяв в руки свидетельства о рождении «молодых», тот понял, кого ему предстояло обвенчать. Он попытался было пойти на попятную, но Алексей Матвеев напомнил о данном обещании совершить таинство венчания, и недвусмысленно намекнул, что в противном случае у священника могут возникнуть неприятности: нельзя, мол, отказываться от своих обязанностей. Словом, обстановка таинственности, да и щедрая оплата услуг – все это способствовало улаживанию «дела». Во всяком случае, с ролью своей отец Мисич вполне справился.
«Венчается раб Божий Михаил и раба Божия Наталия…» Эти слова, прозвучавшие под сводами сербского храма 16 октября 1912 года в Вене, были неотличимы от тех, что слышат из века в век новобрачные в России. На вопрос отца Мисича, «по доброй ли воле вступают они в брак», Михаил и Наташа одновременно выдохнули: «да». Обменялись кольцами, символизирующими любовь и верность. Теперь они официально – муж и жена! И никто в целом мире не вправе оспорить этот факт. Даже император Николай II. Оставалось только узнать, какой будет кара за их «проступок». А в том, что она последует незамедлительно, Михаил и Наташа ни секунды не сомневались.
…Несколько дней после свадьбы Михаил не мог заставить себя написать матери и брату. Сознание того, что любимая женщина наконец-то стала его женой, дети вместе с ними, в безопасности – все это наполняло душу огромной радостью. Но… он нарушил слово, данное венценосному брату, а значит – грешен. Самое малое, что он может теперь сделать – покаяться, попросить прощения, объяснить, почему поступил именно так…
Спустя две недели великий князь сел, наконец, за письменный стол, и положил перед собой чистый лист бумаги. Первое письмо он написал матери – вдовствующей императрице Марии Федоровне, которая гостила в это время у родственников в Дании:
«31 октября 1912 г.
Hotel du Parc. Cannes
Моя дорогая Мама́!
Если б ты знала только, как мне тяжело и больно огорчать тебя, а я знаю, что мое письмо принесет тебе большое горе, и заранее прошу тебя выслушать и простить меня. Я так хочу, чтобы ты поверила моим словам, что мне более чем тяжело огорчать тебя, дорогая Мама́, но я обязан сказать тебе, что 16 / 29 октября, то есть две недели тому назад, я женился на Наталии Сергеевне Брасовой. Все последнее время я страшно мучился, что я не мог в силу обстоятельств говорить с тобой о том, что составляло все эти годы главный смысл моей жизни, но ты сама, по-видимому, этого никогда не хотела. Вот уже пять лет, как я познакомился с Наталией С[ергеевной], и люблю и уважаю ее с каждым годом все больше, но нравственное состояние было у меня всегда очень тяжелое, и последний год в Петербурге в особенности привел меня к сознанию, что только женитьба поможет мне выйти из этого тяжелого и ложного положения.
Но, не желая тебя огорчать, я, может быть, никогда бы на это не решился, если бы не болезнь маленького Алексея и мысль, что Наследником меня могли бы разлучить с Наталией С[ергеевной], чего теперь уже быть не может. Повторяю опять, что меня больше всего мучает мысль, что я тебя и Ники так ужасно огорчу, но продолжать такую жизнь, как до сих пор, для меня было слишком невыносимо. Итак, умоляю тебя, моя дорогая Мама́, прости и пойми меня как мать, которую я так горячо люблю всем моим сердцем.
Твой Миша».
На следующий день он написал покаянное письмо старшему брату, пытаясь объяснить мотивы своего поступка, и просил его простить, так как давал Николаю обещание не жениться на Наталии Сергеевне.
Это письмо император получил в очень тяжкие для себя дни. От кровоизлияния, продолжавшегося не один день, медленно умирал в Спале, в Царстве Польском, его восьмилетний сын – наследник престола Алексей. Мальчик, прыгнув в лодку, оступился и ударился внутренней частью бедра об уключину. Началось кровотечение, которое невозможно было остановить из-за болезни ребенка – гемофилии. Образовалась огромная гематома, которая сдавливала нервные окончания. Она причиняла несчастному невыносимые страдания.
