Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова - [186]

Нервы у всех были на пределе. В гавани не оказалось кораблей, повсюду процветали грабежи, и единственный путь к спасению, как казалось, лежал через Румынию. Но, по слухам, граница с этой страной уже была закрыта. Значит, они опоздали?

И вдруг в один из этих тягостных дней появилась надежда: в Одессу прибыл французский боевой корабль. Моряки быстро навели в городе порядок, правда, речи о том, что они собирались эвакуировать из Одессы гражданское население, не шло.

Через несколько дней, наполненных волнениями, Наташа, Тата и княгиня Вяземская вышли прогуляться по набережной. И вдруг с радостью увидели, что в гавани пришвартовался еще один корабль. Подойдя к нему ближе, они обнаружили, что это британский эсминец «Нереида». Корабль был старый, водоизмещением всего 772 тонны, команда состояла из 72 человек, включая шестерых офицеров. И все же это – прекрасная новость! Ведь в Одессу пришли британцы, и у двух измученных женщин и девочки вновь появилась надежда на спасение.

Тата тут же подбежала к сходням, и, увидев офицера, попросила разрешения подняться на борт. Через несколько минут они уже сидели в кают-компании, куда их пригласил на чай капитан «Нереиды», капитан-лейтенант Герберт Вилд. Позже Тата с благодарностью вспоминала, что офицеры британского эсминца взяли их всех «под свое крыло». «Они где-то конфисковали автомобиль, и эта машина оказалась в нашем распоряжении. Они приходили все вместе на чай к нам в отель, а нас в ответ приглашали на обед, на корабль».

Теперь Одесса полностью оказалась блокирована с суши. То и дело раздавались разрывы артиллерийских снарядов: это подступали к городу «красные». Один из британских офицеров дал Наташе небольшой револьвер – для самозащиты, но она была «так напугана, что сразу же заперла его в чемодане».

В эти тревожные дни в гавань вошел еще один британский военный корабль, 2800-тонный легкий крейсер флота его величества «Скирмишер», экипаж которого состоял из 268 человек. Ситуация в Одессе ухудшалась теперь с каждым часом, и британские моряки решили переправить Наташу, Тату и княгиню Вяземскую на борт крейсера – для большей безопасности. Там они оставались несколько суток, пока оба корабля готовили к отплытию. После этого гостей опять перевезли на «Нереиду», пообещав эвакуировать из Одессы.

Наконец, корабль сняли с якоря, и он вышел в море. Стоя на палубе и глядя на удаляющийся берег истерзанной войной и революцией Родины, Наташа с горечью думала: увидит ли она еще когда-нибудь Россию?.. Она все еще верила, что где-то там, в родных краях, оставался Михаил… живой и невредимый. Ведь все вокруг говорили ей об этом!

Слезы застилали глаза, и Наташа шептала – как молитву, как заклинание, строки из последнего письма мужа, которые она запомнила навсегда: «Моя дорогая душа… Я буду надеяться, что Господь позволит нам опять быть вместе…»

Часть IV Трагедия одиночества

Глава тридцать третья «О, Миша! О, Джорджи!..»

Долгим оказался путь Наташи из России в Англию. Сначала «Нереида» доставила ее, Тату и княгиню Вяземскую в Константинополь, ставший перевалочным пунктом для многих русских беженцев. Потом на британском линкоре «Агамемнон» они прибыли на Мальту. Пересев на торговое судно, добрались до Марселя, а оттуда, поездом, до Парижа. Там Брасова определила дочь во французский монастырь, а дальше отправилась вместе с Александрой Гастоновной в Лондон. Лишь в марте 1919 года они переступили порог дома в графстве Сассекс, который миссис Джонсон арендовала от имени Михаила. Сюда перевезли все имущество, хранившееся в поместье Паддохерст, хотя из лошадей там оставался только пони Таты – Красавчик, а из автомобилей – Роллс-Ройс, подаренный Михаилом Наташе на день рождения в 1913 году.

Самой главной заботой матери теперь было привезти из Копенгагена Георгия, или как его стали называть за границей – Джорджи. И вскоре после Пасхи его действительно привезла мисс Ним. В это же время Брасова получила взволновавшее ее известие: в Англию из Тегерана благополучно прибыл великий князь Дмитрий, который теперь обосновался в Лондоне и занимал должность почетного капитана Британской армии. Британский посол сэр Чарльз Марлинг и его жена привезли сюда Дмитрия, невзирая на правила, запрещавшие принимать на службу великих князей Дома Романовых. Конечно, сэр Чарльз получил за это нагоняй от начальства, но что же делать, если им с женой так понравился Дмитрий?

Его сестра – великая княгиня Мария, также жила в Лондоне. Ее первый брак – со шведским принцем Вильгельмом[300], был расторгнут еще в 1914 году, и впоследствии она вышла замуж за князя Сергея Путятина, родственника мужа княгини Ольги Путятиной, Павла. Мария вместе со вторым мужем бежала в Англию через Украину и Румынию, и теперь они вместе с Дмитрием устроились в небольшом арендованном доме в «немодной» части Лондона. Великая княгиня начала зарабатывать на жизнь вязанием и продажей свитеров, а Дмитрий стал изучать экономику и общественные науки.

Его сообщник в деле убийства Распутина и друг юности, князь Феликс Юсупов, также жил в Лондоне, но они теперь почти не виделись. У Феликса – роскошные апартаменты и солидный счет в банке. Откуда? Ответ прост: ему удалось вывезти из России, среди прочего добра, два полотна Рембрандта