Последний император - [50]

Римо покачал головой.

— Это просто какой-то бред.

— Я сделал совершенным твое тело, — вздохнул Чиун, — однако пренебрег разумом. Мне казалось, что ты научишься думать самостоятельно. Но нет, ты все так же доверчив, доверчив и легкомыслен.

— А разве не ты только что утверждал, что это спасло мне жизнь?

— Ты прав, однако я не хочу, чтобы из-за этого ты оставался доверчивым и легкомысленным всю оставшуюся жизнь.

— Неужели? И что же дальше?

— Вдобавок я пренебрег еще одной важной вещью — твоим религиозным воспитанием.

— Я и так получил превосходное воспитание в детстве.

— Если бы ты вобрал в себя мудрость Синанджу так же глубоко, как религиозные идеи, которыми забили тебе голову, ты бы сюда и не заглянул. Ты сидел бы где-нибудь в закусочной, потягивая пиво и пожирая коровье мясо. И был бы толстым, отвратительно толстым.

— Скажите пожалуйста, — язвительно заметил Римо, однако непроизвольно сглотнул.

Чиуну стало интересно, что послужило этому причиной — воспоминание о подгоревших навозных лепешках, которые американцы называли гамбургерами, или аромат закипающего свежего риса, но он так и не смог прийти к какому-либо решению.

— Обычно корейскому ребенку рассказывают о Великом Создателе, когда ему должно исполниться четыре года. Что касается тебя, ты успел увидеть больше, чем двадцать весен, и укрепился в своих убеждениях, даже если считал, что больше не принимаешь их на веру.

— Я не помню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал мне о религиозном воспитании в Корее.

— Это только запутало бы тебя. К тому же в Синанджу мы не признаем корейских верований. Мы учим наших детей только мудрости Синанджу.

— И все же расскажи мне об этом.

— Все очень просто. Существует Великий Создатель и...

— А как вы его называете?

— Великий Создатель.

— Получается, вы никак его не зовете? Ну, скажем, Ральф или Чонг?

— Это было бы дерзко, — заметил Чиун. — Мы, жители Синанджу, не считаем, что способны дать ему имя, поэтому называем его просто Великий Создатель, поскольку именно им он и является.

— Даже не Богом?

— "Бог" всего лишь одно из имен. Нет, это Великий Создатель, и никто иной. Он создал все, даже самый мудрый, благородный, скромный и знающий народ, который когда-либо украшал своим присутствием наш мир...

Не договорив, Чиун сделал торжественную паузу.

— Корейцев, — закончил Римо.

Увидев, как быстро все схватывает его ученик, Мастер Синанджу улыбнулся. Римо лишь поморщился в ответ, удивляясь слепому самодовольству наставника.

— Ведь я еще не говорил тебе, что первый кореец появился по воле Великого Создателя?

— Нет, зато ты успел надоесть мне рассуждениями с том, насколько ущербны по сравнению с корейцами все другие народы. Припоминаю, что ты воспользовался выражением «гусиный помет», чтобы обозначить одновременно белую, черную и индейскую расы.

— Тебе необходимо было знать об этом на первом этапе обучения. Благодаря этому ты должен был понять, что недостоин столь блаженного дара, как искусство Синанджу. Это послужило для тебя отличным стимулом.

— Скорее, вызвало отвращение.

— Я не стану обращать снимания на это замечание и продолжу. Итак, когда Великий Создатель обратил свой взор на землю, он увидел плодородную, изобилующую прекрасными растениями и кристально чистой водой страну, которой он решил дать имя...

— Корея, — со вздохом закончил Римо.

Чиун снова улыбнулся, несмотря на то, что его перебили, и Римо почувствовал, что уже начинает злиться.

— И увидев, что эта страна так богата и спокойна, — радостно продолжал Чиун, — Великий Создатель спустился на ее земли. Шагая сквозь леса, он встретил на своем пути медведя и тигра. Увидев перед собой Великого Создателя, звери взмолились, чтобы он сделал их похожими на него. Подумав, Великий Создатель сказал: «Если обещаете зайти в пещеру за ближайшим холмом и оставаться внутри ровно сто дней, тогда я увижу, что вы достойны такого дара, и выполню вашу просьбу».

И звери отправились к холму. Но в пещере было темно, а со стен сочилась ледяная вода, поэтому через несколько дней тигр не выдержал и выбежал наружу. Однако медведь не последовал за ним, и когда через сто дней Великий Создатель вошел в пещеру, он увидел, что медведь, продрогший, голодный и мокрый, все еще ждет его.

— И тогда он превратил медведя в мужчину?

— Ты почти угадал — он превратил его в женщину. И увидев, сколь она прекрасна, он взял ее в жены, и женщина родила Создателю сына, которого назвали Тангун. Это и был первый кореец. История, которую я поведал тебе, произошла десять тысяч лет назад, и с тех пор время в Корее отсчитывается с того самого дня, когда Тангун появился на свет.

— Глупая сказка, — резко сказал Римо.

— Конечно, ведь вы, белые, имеете куда более благородное происхождение.

— Да, так оно и есть. Мы произошли от Адама и Евы. Сначала Бог создал Адама, а потом, из ребра его, Еву и поселил их в Эдеме, где всегда сверкало солнце, а ветви деревьев никли к земле под тяжестью плодов.

— Ты сказал, из ребра? Ох, не смеши меня, Римо! В моем рассказе, хоть ты и считаешь его глупым, есть, по крайней мере, хотя бы оттенок правдоподобия. Там ни слова не говорится о том, что Великий Создатель возился с запасными частями, как какой-нибудь американский механик с черными от машинного масла руками.