Последний император - [56]
На церемонии бракосочетания представитель республики Инь Чан, главный адъютант резиденции президента, официально принес мне поздравления, как иностранному монарху. Поклонившись, он вдруг воскликнул: "Это было от имени республики, а теперь ваш раб лично приветствует ваше величество!" — и, пав на колени, стал отбивать земные поклоны.
В те годы многие газеты выступали с серьезной критикой происходящего. Однако она не могла помешать необычайной радости князей и сановников и сдержать сторонников монархии, которые со всех концов страны стаями слетались в Пекин, привозя с собой свои и чужие деньги, антикварные изделия и прочие подарки. Однако главным были не эти подарки, а реакция общества. Даже для устроителей свадьбы она явилась несколько неожиданной, и они увидели в этом для себя весьма обнадеживающие перспективы.
Самым радостным событием, вдохновлявшим князей, сановников, старых и молодых приверженцев монархии, а также императорских наложниц, явился приход гостей из Посольского квартала. Впервые после Синьхайской революции в Запретном городе появились иностранные официальные лица, хотя они и прибыли в частном порядке.
В знак нашего внимания и благодарности иностранным гостям по предложению Джонстона во дворце Цяньцингун для них был специально организован банкет. Мне был подготовлен текст благодарственной речи на английском языке, и я по бумажке зачитал его гостям.
С первого же дня всех этих приготовлений я все время думал об одном: "У меня теперь есть императрица и наложница, есть семья. А что же изменилось?" И всякий раз отвечал себе: "Я повзрослел. И если бы не революция, уже наступило бы время моего собственного правления".
О жене, о семье я даже и не думал. Лишь когда императрица, закрытая большим куском красного сатина с вышитыми на нем драконами и фениксами, попадала в поле моего зрения, у меня появлялось любопытство и хотелось узнать, как она выглядит.
По традиции наша первая брачная ночь должна была проходить во дворце Куньнингун, в свадебной комнате размером не более десяти квадратных метров; в ней находился только кан, занимавший четверть комнаты. Кроме пола, все было красного цвета. Испив брачный бокал и съев так называемые "пампушки, приносящие детей и внуков", я вошел в эту темную красную комнату, и мне стало как-то не по себе. Императрица сидела на кане, опустив голову. Я огляделся и почувствовал, что перед глазами все красно: красный полог, красные подушки, красная одежда, красная юбка, красные цветы, красное лицо… все словно масса расплавленного красного воска. Я не знал, сесть мне или стоять. "Все-таки в палате Янсиньдянь лучше", — подумал я, открыл дверь и вышел.
Вернувшись в палату Янсиньдянь, я увидел вывешенный на стене список фамилий чиновников всех районов страны годов правления Сюаньтуна и снова подумал: "У меня теперь есть императрица и наложница. У меня есть семья. А что же изменилось?"
Какое настроение было у одиноко брошенной Вань Жун? О чем думает Вэнь Сю, которой нет еще и четырнадцати лет? Такие вопросы мне и в голову не приходили. Меня сверлила лишь одна мысль: "Если бы не революция, я начал бы править сам… Я должен возродить наследие предков"..
Внутренние столкновения
С тех пор как во дворце появился Джонстон, я становился все более трудным — так считали князья и сановники, которым приходилось вести со мной дела. Ко времени женитьбы мои мысли и поступки все более удивляли их, а поэтому беспокоили и пугали. Сегодня я приказывал Департаменту двора купить мне бриллиант стоимостью в 30 тысяч юаней, а назавтра устраивал разнос тому же Департаменту двора за неумение вести дела, казнокрадство и расточительство. Утром я мог просить сановников проверить все антикварные предметы, надписи, картины и в тот же день доложить о результатах проверки, а после обеда, потребовав машину, отправлялся на загородную прогулку в Сяншань. Мне страшно надоели все эти придворные церемонии, надоели настолько, что я даже стал с неудовольствием ездить в желтом паланкине с золотым верхом. Я мог наказать евнухов за любую мелочь, малейшее непочтение ко мне, когда вздумается, отправлял их в административное бюро, приказывая избить палками, выгнать. Князей больше всего беспокоило непостоянство моих решений: то я твердо намеревался произвести реформу во дворце и упорядочить финансы, то объявлял, что покидаю Запретный город и отправляюсь учиться за границу. Целые дни они проводили в страхе и неведении.
О моей поездке за границу некоторые князья начали думать еще раньше меня, пригласив иностранного учителя. После свадьбы я получил немало памяток и советов от сторонников монархии, в которых также высказывалась мысль о поездке за океан. Однако когда я сам заговаривал об этом, почти все были против. Среди доводов противников поездки чаще всего можно было услышать такой:
— Отъезд вашего величества из Запретного города будет равносилен отказу от "Льготных условий" республики. А стоит ли отказываться от них, если сама республика признает эти "Льготные условия"?
Будь то сторонники или противники моей поездки за океан, будь то совершенно утратившие надежду на возрождение наследия предков или по-прежнему ждущие этого — всем им не хотелось расставаться с "Льготными условиями". И хотя упоминавшаяся в них четырехмиллионная субсидия в год оказалась пустыми словами, сохранялась еще статья о незыблемости императорских титулов. Мое пребывание во дворце и сохранение малого двора, несомненно, имели важное значение для тех, кто еще верил в возрождение наследия предков, а для потерявших эту веру сохраняли чашку риса и хоть какое-то положение. Кроме почетных посмертных титулов, при жизни они могли освящать таблицы предков, писать эпитафии, и уже этого было достаточно.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.