Последний император - [28]
— Почему ты уволила Фань Имэя? Не слишком ли много ты берешь на себя? Император я или нет? Кто здесь распоряжается? Твое самоуправство переходит всякие границы!..
И, не дожидаясь, что ответит побелевшая от злости Дуань Кан, выбежал из зала. Когда я возвратился во дворец Юйцингун, наставники стали наперебой хвалить меня.
Разгневанная Дуань Кан не послала за мной, а велела позвать отца и князей. Она рыдала, кричала, просила у них совета, однако никто не осмеливался что-нибудь советовать. Узнав об этом, я позвал их к себе и сказал:
— Кто она такая? Всего лишь наложница. Никогда еще в истории нашей династии император не называл наложницу матерью! Должна быть разница между первой и второй женами императора или нет? Если нет, почему мой брат Пу Цзе не называет вторую жену отца матерью? Почему же я должен так называть и слушаться ее?
Князья выслушали мою тираду, но ничего не сказали.
Наложница Цзин И была с Дуань Кан не в ладах. Как-то она предупредила меня: "Говорят, госпожу и бабушку хотят пригласить во дворец. Император, будьте осторожны!" [35]
Действительно, мои бабушка и мать были вызваны во дворец. Если Дуань Кан ничего не могла сделать с князьями, то на мать и особенно бабушку ее крик возымел действие. В конце концов они, став на колени, умоляли Дуань Кан смилостивить свой гнев, обещая уговорить меня извиниться. Прибыв во дворец Юнхэгун, я увидел бабушку и мать. Из главного зала еще доносился крик императрицы, и я хотел было снова ринуться туда, но слезы и мольбы бабушки и матери сдержали меня. Я пообещал им извиниться.
Подойдя к Дуань Кан и даже не взглянув на нее, я поклонился, невнятно пробормотал что-то вроде: "Августейшая матушка, я виноват", — и удалился.
Дуань Кан успокоилась и перестала рыдать. Через два дня я узнал о том, что мать наложила на себя руки.
Рассказывали, что с детства на мою мать никто никогда не кричал. Она была очень самолюбива, и этот удар был для нее слишком жестоким. Вернувшись из дворца, она приняла опиум. После этого Дуань Кан резко изменила ко мне отношение. Она не только перестала поучать меня, а, наоборот, стала необычайно сговорчивой. Жизнь вошла в прежнюю колею, между мной и наложницами восстановились нормальные отношения, но все было достигнуто ценой гибели моей матери.
Учение во дворце Юйцингун
Когда мне исполнилось шесть лет, императрица Лун Юй выбрала для меня учителей-наставников, а астрологи — благоприятный и счастливый день для начала занятий. Утром 18-го числа седьмого месяца третьего года правления императора Сюаньтуна я начал учиться.
Мой класс сначала находился в парке Чжуннаньхай, а затем был переведен в Запретный город, во дворец Юйцингун — место, где в детстве занимался император Гуансюй, а еще раньше спал сын императора Цяньлуна (позднее император Цзяцин). Дворец Юйцингун с маленьким двориком не отличался большими размерами. Тесно зажатый двумя рядами низеньких служебных помещений, он был внутри разделен на множество маленьких пустовавших комнат, и только в западной его стороне находились две сравнительно большие комнаты, предназначенные для занятий.
Они были обставлены проще, чем другие комнаты дворца: под южным окном стоял длинный стол, на котором лежали коробки из-под шляп, стояли вазы для цветов и т. п.; около западной стены размещался кан. На нем я и начал свои занятия, а партой мне служил низенький столик. В глаза бросались громадные часы, висевшие на северной стене. Диаметр их циферблата достигал двух метров, а стрелки были длиннее руки.
И хотя часы дворца Юйцингун были устрашающе огромны, у человека, который жил в нем, не было представления о времени. Достаточно посмотреть книги, которые я читал, чтобы в этом убедиться. Главными моими учебниками были "Тринадцать классиков". Дополнительным материалом служили своды семейных укладов и описание подвигов предков, а также история основания Цинской династии и т. п. С четырнадцати лет я стал изучать английский язык. Кроме "Учебника английского языка", я прочел всего лишь две книги — "Алису в Стране чудес" и перевод "Четверокнижия" на английский язык. Были также занятия по маньчжурскому языку, однако не успел я выучить буквы, как занятия прекратились в связи со смертью моего учителя И Кэтана. Короче говоря, я не изучал ни арифметики, ни тем более физики и химии. Про свою родину я читал только в книге о "реставрации Тунчжи и Гуансюя", а о загранице знал лишь по удивительному путешествию, которое совершил вместе с Алисой. О Вашингтоне, Наполеоне, изобретении паровой машины Уаттом, Ньютоне вообще ничего не слышал. Познания мои в области космоса ограничивались тем, что "первозданный хаос сотворил две формы, две формы сотворили четыре символа, четыре символа сотворили восемь триграмм". Не будь у наставника желания просто поболтать со мной в свободное время, не начни я читать беллетристику, я бы и не знал, в какой части Китая расположен Пекин и что рис, оказывается, растет на полях. Когда разговор касался истории, никто из наставников не желал развенчивать легенду о фее с горы Чанбайшань. А когда речь заходила об экономике, никто даже не упоминал, сколько стоит цзинь риса. Поэтому я долго верил, что мои предки родились оттого, что фея съела красный плод и что перед каждым человеком во время еды стоит стол, полный яств.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.
Книга воспоминаний великой певицы — яркий и эмоциональный рассказ о том, как ленинградская девочка, едва не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра; о встречах с Д. Д. Шостаковичем и Б. Бриттеном, Б. А. Покровским и А. Ш. Мелик-Пашаевым, С. Я. Лемешевым и И. С. Козловским, А. И. Солженицыным и А. Д. Сахаровым, Н. А. Булганиным и Е. А. Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и жизненном предательстве. «Эту книга я должна была написать, — говорит певица. — В ней было мое спасение.
Книгу мемуаров «Эпилог» В.А. Каверин писал, не надеясь на ее публикацию. Как замечал автор, это «не просто воспоминания — это глубоко личная книга о теневой стороне нашей литературы», «о деформации таланта», о компромиссе с властью и о стремлении этому компромиссу противостоять. Воспоминания отмечены предельной откровенностью, глубиной самоанализа, тонким психологизмом.
Агата Кристи — непревзойденный мастер детективного жанра, \"королева детектива\". Мы почти совсем ничего не знаем об этой женщине, о ее личной жизни, любви, страданиях, мечтах. Как удалось скромной англичанке, не связанной ни криминалом, ни с полицией, стать автором десятков произведений, в которых описаны самые изощренные преступления и не менее изощренные методы сыска? Откуда брались сюжеты ее повестей, пьес и рассказов, каждый из которых — шедевр детективного жанра? Эти загадки раскрываются в \"Автобиографии\" Агаты Кристи.