Последний император - [14]

Каждая из групп имела своих ближних и дальних родственников из членов императорского дома, представителей маньчжурских восьмизнаменных войск, из сановников-китайцев, посредников, среди которых тоже были распри и где каждый строил свои планы. Так, у Цзай Цзэ все мысли и желания были нацелены на то, чтобы отнять у своего двоюродного дядюшки, великого князя Цина, должность председателя Императорского совета, а братьям из резиденции князя Чуня прежде всего приглянулась военная власть Юань Шикая и других китайцев. Даже братья моего отца, поехавшие в Англию и Германию для изучения военно-морского и военного дела, и те уже присмотрели себе каждый свое. Отец находился в центре этой жаркой схватки. Он прислушивался к словам то одних, то других, соглашался с обеими сторонами, но, как оказалось, ничего не предпринимал и этим вызвал всеобщее недовольство.

Труднее всего было покончить с И Куаном и Цзай Цзэ. При жизни Цы Си И Куан был председателем Государственного совета, а после ее кончины, когда система государственных институтов была изменена, — председателем Государственной канцелярии. Это не давало покоя Цзай Цзэ, занимавшему пост главы налогового приказа. При каждом удобном случае он приходил к князю-регенту и начинал критиковать недостатки И Куана. Если уж сама Цы Си не смогла низвергнуть И Куана, то что мог сделать князь-регент? Стоило отцу поддержать Цзай Цзэ или самому предпринять шаги против И Куана, как последнему достаточно было, сославшись на возраст, отойти от дел, и князь-регент сразу бы оказался беспомощным. Поэтому в спорах с князем Цином поражение всегда терпел Цзай Цзэ. Люди из резиденции князя Чуня часто слышали, как он доказывал князю-регенту: "Почтенный брат, это я все ради вас. Если не послушаете меня, старый Цин бросит великую династию на произвол судьбы". Князь-регент всегда в таких случаях молчал, а потом говорил: "Хорошо, хорошо. Завтра поговорю со старым Цином". Однако на следующий день все оставалось по-прежнему: И Куан действовал по своему усмотрению, а Цзай Цзэ в который раз только напрасно тратил силы.

Поражения Цзай Цзэ часто были поражениями моего отца — Цзай Фэна, а победы И Куана были на руку "уединившемуся от мирской суеты" Юань Шикаю [18]. Князь-регент это понимал, пытался неоднократно положить всему конец, но сделать так ничего и не смог.

Вскоре разразилось Учанское восстание. Отправленные для подавления восстания цинские войска под командованием Инь Чана, маньчжура по национальности, терпели поражения, и срочные донесения летели одно за другим. Военный наставник Юань Шикая Сюй Шичан увидев, что наступил подходящий момент, собрал И Куана, На Дуна и других членов Государственного совета, которые обратились к князю-регенту с предложением вновь пригласить Юань Шикая. На этот раз князь-регент был непреклонен и устроил разнос На Дуну, ручавшемуся за Юань Шикая "благополучием всей своей семьи".

Однако он не учел, что если На Дун решился подать голос и замолвить словечко за Юань Шикая, значит, он, несомненно, рассчитывал на поддержку и ничего не боялся. После "бури" На Дун сообщил о своей отставке, а И Куан перестал появляться на аудиенциях и выполнять свои обязанности. С передней линии фронта один за другим шли срочные военные донесения. Князю-регенту ничего не оставалось, как в спешном порядке пожаловать На Дуну "право въезда в Запретный город на ручных носилках", просить И Куана "войти в положение" и в конце концов беспрекословно подписать указ о назначении Юань Шикая сановником-инспектором всех вооруженных сил, а его верных друзей — Фэн Гочжана [19] и Дуань Цижуя — командующими двумя армиями. Опечаленный князь-регент возвратился в свою резиденцию. Группа князей окружила его, сетуя на то, что вначале он "отпустил тигра в горы", а теперь "пускает волка в комнату". Он стал раскаиваться, просил князей самих что-нибудь предпринять. Те решили, что в какой-то степени Юань Шикаю можно дать свободу, но необходимо ограничить его военную власть и не назначать его старых друзей Фэн Гочжана и Дуань Цижуя командующими на передовых линиях. Состоялась небольшая дискуссия, во время которой часть князей высказала мнение, что Фэн Гочжана можно оставить. Тогда князь императорской крови третьей степени Цзай Сюнь потребовал, чтобы Дуань Цижуй был заменен Цзян Гуйти, с которым сам Цзай Сюнь вел дружбу. Князья снова послали телеграмму князю-регенту, который в ту же ночь переправил ее в резиденцию великого князя Цина с просьбой высказать по этому поводу свое мнение. В резиденции ответили, что князь отдыхает и что дела будут рассматриваться на следующий день утром во дворце. Наутро князь-регент прибыл на аудиенцию. Опережая его прошение, И Куан объявил, что указ о назначении Дуаня уже издан прошедшей ночью.

Мой отец отнюдь не был человеком, лишенным каких-либо устремлений. Все его помыслы прежде всего были направлены на то, чтобы захватить в свои руки военную власть. Это было нужно для поддержания господства императорского рода. Из своей поездки в Германию он усвоил, что армия обязательно должна находиться в руках императорской семьи, а ее члены должны быть военачальниками. Эту идею он проводил до конца. Спустя несколько дней после моего восшествия на престол он назначил своего брата Цзай Тао главным управляющим по обучению дворцовой гвардии. После того как был изгнан Юань Шикай, князь-регент стал главнокомандующим войсками вместо императора. Он назначил одного брата, Цзай Сюня, министром военно-морского флота, а другого брата, Цзай Тао, — начальником Генерального штаба. Позднее оба они стали ими официально.