Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения - [44]
Изначально игра называлась «Шумер». Потом она разрослась до размеров Земли.
А теперь охватила космос.
Хокинс рванул прочь. Обратно к краю стены, вниз, и по песчаным дюнам.
В голове молоточками стучал единственный вопрос: как ему удалось оборвать нити и выпасть из Великой иллюзии?
Предмет, не предмет — неважно. Главное, он — марионетка, как и все человечество.
Конкретно ему положено находиться в челноке, бороздить просторы космоса.
За спиной громыхали исполинские шаги. Необъятная рука черной тучей закрыла небо.
Хокинс бежал изо всех сил. Бежал к челноку. Зачем, спрашивал он себя, зачем бежать на корабль? В пластмассовой игрушке далеко не улетишь.
Впрочем, ответ очевиден. Его место там, на борту.
Небосвод заслонила туча поменьше. Ладонь. Представьте: божественное дитя придумало новую игру. Сначала пускает кораблики в луже — воплощении Семи Морей. Потом направляет суда в космос. Утомившись, дитя засыпает, тем временем оживает одна из игрушек. Как поступит малыш?
Например, Хокинс на его месте разломал бы фигурку в поисках заводного механизма или в порыве ярости прихлопнул бы как муху.
Даже не глядя, он чуял — гигантская рука совсем близко. До корабля оставались считанные шаги. Взлетев по трапу в шлюз, Хокинс хлопнул дверью — звонко лязгнул автоматический замок. Переборки, как и прежде, отливали металлом.
Хокинс метнулся в кабину управления. На обзорном экране вместо песка теперь темнел космос.
Баночка с лекарством полетела в мусорку…
Итак, радиограмма о наступлении кусов отправлена. Пора возвращаться.
Последние полчаса — это был сущий кошмар, зато теперь наступила полная ясность.
История человечества — отнюдь не череда жестоких детских игр.
Никакой планеты богов не существует.
Разлом ему просто померещился.
Почувствовав усталость, Хокинс включил автопилот и побрел к койке. Прежде, чем лечь, снял ботинки. На пол высыпалась горстка песка.
ОСЕННИЙ ЛИСТ
Тот день он помнил, словно это было вчера, хотя с тех пор минуло уже несколько лет. Стояла середина осени, когда, кружась, опадают последние багряные листья. Вооружившись винтовкой, он забрался в ореховую чащу. Привалившись к сухому стволу пекана, пристроил винтовку на коленях — и стал ждать.
Недалеко в кроне застыла первая белка. Именно застыла — присела на лапки и замерла, будто творение художника, на фоне голых ветвей и молочно-голубого неба.
Он лениво вскинул винтовку, прицелился. Спешить некуда, времени навалом. Направив дуло точно промеж глаз, мягко спустил курок. Грянул выстрел. Маленькая тушка, кувыркаясь в воздухе, полетела вниз и приземлилась на кучу палой листвы.
Стрелок не удосужился встать и проверить добычу. Он всегда бил без промаха. Ведь стоит чуть сместить прицел, и жертва будет биться в конвульсиях, верещать — трать потом лишний патрон, чтобы оборвать мерзкую какофонию. Конечно, если звук не раздражает, патрон можно приберечь для следующей цели, но лучше стрелять сразу между глаз — тогда назойливый писк не распугает собратьев зверушки и лишний раз вставать не придется.
Первая готова.
Вторая по спирали метнулась вниз, периодически останавливаясь, чтобы оглядеться. Глазки-пуговки смотрят в упор, но не замечают, пока не шевельнешься. Пуля настигла ее, когда она была вниз головой, вошла прямо под ухом и отбросила рыжее тельце в заросли дикой ежевики.
Стрелок небрежно закурил и поудобней устроился под деревом. Ноябрь радовал погодой — тепло, самое время бродить по лесу, охотиться, стрелять вредителей и всякую мелочь, какими пренебрегаешь с наступлением сезона кроликов и фазанов; самое время оттачивать мастерство, чтобы потом в первый же день добыть красавца-оленя. Рыжие белки — чересчур легкая мишень, не по статусу истинному охотнику, но набить руку — самое то.
Стрелок зевнул и краем глаза заметил рыжий всполох на дереве справа. Не оборачиваясь, вскинул ствол на плечо; металл приятно холодил щеку. Выстрел грянул без малейшей отдачи, и маленькая тушка, кружась в хороводе смерти, с характерным звуком плюхнулась в сухую листву.
Третья готова.
Четвертая и пятая не заставили себя долго ждать.
После этого белки слегка наскучили. Захотелось разнообразия. Стрелок просунул дуло между сдвинутыми коленями и застыл в долгом ожидании.
Шестая спустилась на землю, в несколько прыжков очутилась на опушке и замерла — эдакая статуэтка с блестящими глазками. Идеальная мишень, но охотник не торопился, смакуя каждый миг.
Мгновение спустя белка преодолела еще пару метров, оказавшись почти на одной линии с дулом. Потом присела, выгнув пушистый хвост знаком вопроса. Сложила передние лапки и замерла, словно молилась. (Этот момент запомнился особенно ярко).
Шевелиться даже не пришлось. Чуть сместив ствол, пока прицел не уперся в воображаемую точку на лбу, охотник играючи спустил курок. Пуля снесла зверьку череп. Исполнив крутое сальто, бездыханное тельце распростерлось в листве.
Больше он не стрелял по деревьям. Куда интересней, когда добыча выберется на опушку и сядет прямо перед тобой. Навыка оно не прибавит, зато весело — отличный способ скоротать скучный осенний денек: дрова на зиму уже заготовлены, урожай собран, крыша сарая починена, отец уехал в город и не донимает мелкими, назойливыми поручениями.
