Последний Храм - [21]

— Ладно, отдыхай пока, — произнесла Мелина. — А я пойду, поговорю о будущем.

Не скрипнув ни одной половицей, девушка прошла по коридору, вышла на открытую галерею внутреннего двора. Душная ночь Восьмого месяца обволокла ее, пахнула в лицо жаром нагревшихся стен, облила волосы мерцанием крупных звезд и навязчивым стрекотом цикад в саду. Здесь, в кольце стен, не чувствовалось ни ветерка. Прямо в кадках с водой, поверхность которой была усыпана цветочными лепестками, плавали свечки, и их открытое пламя почти не колебалось. Мелина вдохнула теплый ночной воздух, в котором смешались аромат южных цветов и соль моря, и ускорила шагши. Почему-то ей казалось, что надо поспешить. Иначе случится нечто страшное.

О предстоящем пути господа Морозини говорили в своих покоях — только там они могли не бояться подслушивания. Мелина хорошо запомнила путь к тайному кабинету, как запоминала все пути, которыми доводилось ходить. Да и как иначе — вдруг этим путем придется бежать, и ошибка в выборе пути станет роковой? Она уверенно миновала несколько небольших залов с развешанным на стенах старинным обужием, кувшинами и тарелками из дальних стран, роскошными гобеленами — может быть, из той самой языческой эпохи. Стража тут наверняка была — но, повинуясь приказу хозяев, стражники ничем себя не обнаружили. Дисциплина тут что надо: если придется, сбежать отсюда будет непросто.

Вот и кабинет. В щель замочной скважины сочится лучик света. Внутри слышны голоса: беседуют Альваро и Чезаре, причем в услышанном Мелиной обрывке фразы прозвучало ее имя. Девушка прижалась ухом к скважине и обратилась в слух.

— … обратишься к бригадному генералу Райнеру, — наставлял Чезаре Морозини. — Он сильно мне задолжал, потом я помог ему умаслить трибунал, чтобы судьи «не нашли признаков растраты». Так вот, Райнер поможет перейти границу, даст почетный эскорт — так ты легче всего доберешься до гор. Дальше, конечно, придется от эскорта отделаться. Для этого ровно за три недели до прибытия подмешай им в еду вот это. Это не смертельно, если не дашь слишком много, но неделя кровавого поноса им обеспечена. Если бы они умерли, ты стал бы подозреваемым в убийстве должностных лиц при исполнении. А так они просто что-то несвежее съели — и исполнить приказ до конца не смогли. Уверяю тебя, из-за такой безделицы никто не будет вести следствие.

— Ясно. Значит, дальше идем мы с Мелиной и Мазаньелло…

— Верно. А теперь — самое важное. Надеюсь, ты понимаешь, что чем меньше людей будет знать о Храме, тем больше шансов сохранить тайну. Когда вы его найдете, понимаешь, кем она окажется?

— Ага, — произнес Морозини-младший. — Свидетелем. И лишним ртом. Но, папа, может быть, не стоит так…

— Именно, что стоит. Если ты принесешь идол не только Лаэя, но и Исмины, там тебя озолотят. В общем, решать тебе придется самому и на месте: ты должен выбрать момент так, чтобы уже знал, где находится Последний Храм, но в то же время еще не в его владениях. Не думаю, что они так уж расстроятся от ее смерти, но могут насторожиться в отношении нас.

— Понял, папа. Ты можешь на меня положиться. Она и не почувствует смерти…

Они обсуждали еще что-то, но Мелина больше не слушала. Смешанная со страхом ненависть плеснула в голову едкой щелочью, уже не заботясь о том, что ее услышат, Мелина бросилась обратно. Неужели она для них — как скотина, которую кормят до Междугодья, а потом режут на холодец?

Мелина пронеслась мимо комнатки Неифилы, даже не заглянув к подруге. Толку-то от нее? Она привыкла жить на побегушках у этих холодных гадов, наподобие ручной собачки, она для них хоть ноги раздвинет, хоть… отраву подсыплет? Откуда ей знать, что это значит — одной против всего мира? Упала на огромное мягкое ложе, содрогаясь в беззвучных и безутешных рыданиях. Она бесстрашно смотрела в лицо Маркиану, ей хватило сил не просить пощады даже на костре. Но узнать, что твои спасители хотят использовать тебя, а потом выбросить, как дырявый сапог… Больше ее бы подкосило только известие о доносе матери.

«А чего ты хотела, дорогуша? — вдруг пробилась сквозь панику холодно-трезвая, даже немного циничная мысль. — Что они тебя выручили просто так?»

Они же не просто люди, даже не просто купцы, а бывшие жрецы Лаэя, для которых выгода — все. Разве они откажутся от выгоды ради каких-то там древних идолов, тем более из жалости к какой-то смешной девчонке? Они-то считают весь поход трудным, но многообещающим коммерческим предприятием! Ну, а избавиться от допустившего промашку компаньона — вполне в духе тех, кто живет ради золота.

Отчаяние слынуло. Они опасны? А кто в нынешнем мире Обращенных не опасен последним ревнителям древней веры? По крайней мере, она им необходима до Смертных гор, значит, до тех пор ее не только не убьют, но будут холить и лелеять, беречь ото всех невзгод по крайней мере до предгорий. А это ведь большая часть пути. Теперь, когда она знает их замыслы, можно придумать, что делать. Например: в нужный момент убежать в горы. Она ведь немало походила по предгорьям в родном Эрхавене, ища целебные травы, когда прислуживала одному уважаемому лекарю. И хотя Смертные горы наверняка суровее и круче — так есть хоть какая-то надежда. Главное — почувствовать момент, когда придет пора платить за подлость той же монетой.