Последний Храм - [12]

Вдали вскипела крутая волна. Сперва она была почти незаметна, но стоило подойти к берегу, как встала дыбом. Будто летя над встающим на дыбы морем, Морозини увидел, как кровожадный рев толпы сменился воплями ужаса. Площадь была совсем низкой, во время приливов вода подходила к самым чугунным перилам, ограничивавшим площадь. Сейчас же на Поганую площадь надвигался вал в пять копий высотой. Но чтобы дойти до пылющего костра, ему нужно, как ножом, рассечь толпу, а потом кордон военных.

Ага, заметались. Трусливое быдло, хоть умрите не скотами, а людьми, если жить по-людски не получилось! Какое там! Разбегаются, топчут упавших, прут прямо на мушкетеров. А у тех четкая инструкция — что бы не случилось, к аутодафе толпу не подпускать. Неслышный в воцарившемся хаосе, раздался предупредительный окрик капитана. Мушкеты вскинулись ровным рядом — и слитно изрыгнули пламя, кто-то повалился под ноги бегущим. Второй залп кордон сделать не успел: его накрыл ковер бегущих, в ход пошли штыки и приклады с одной стороны, кулаки, трости и кастеты — с другой. Но и драка оказалась недолгой, потому что волна, встав на прощание стеной в пять копий высотой, обрушилась сверху, сметая и тех, и других. С шипением, изрыгнув облака пара, погас разметанный костер. Бедная девка, ее еще и обварило кипятком… Волна смела кордон часовых, опрокинула судейский помост. Но судей задело самым боком волны, они нахлебаются воды, но не утонут. Жаль. Придется давать много взяток, чтобы следствие пошло по ложному следу. И как все-таки хорошо, что о братьях Равиньоли ходят слухи, что… Да, не будь он в тройке самых богатых людей Темесы — можно было бы писать завещание или драпать в Кханнам.

Теперь самое важное — девчонка. Бревно перевернулось, теперь она оказалась лицом в воде, а освободить ее в море не выйдет: воде не превозмочь железо, по крайней мере он не знает, как это сделать. Но можно сделать вокруг ее лица небольшой воздушный кокон — тогда она не захлебнется. Все, теперь пусть немного погрузится в воду, чтобы не обнаружила погоня. И движется к небольшому гроту — входу в подземелье. Все, можно отдохнуть.

Из подземелья Морозини вылезал, мокрый от пота. Он чувствовал себя так, будто таскал мешки с песком, а может, ставил мачты. А это, оказывается, нелегкий труд. Ничего, он справится. Не впервой. Главное, ему удалось справиться с магией, заставить Силу делать то, что требуется. И стать первым за последние четыре века магом системы Лаэя.

Мелина не помнила, что произошло. Казалось, спастись она не могла, раскаленный воздух выжигал глаза, дым заставлял заходиться в кашле, и пламя уже лизало доски помоста под ногами, а она даже не могла убрать ступни из пламени. Она кричала и не слышала крика, она умирала самой страшной, какая может случиться с человеком, смертью. Смертью проигравшей раз и навсегда. Было время — вот так же взошли на костер ее учителя, только они знали, что ученица выживет и продолжит хранить Память. После нее не придет никого. С ней умрет всякая память о благой богине.

Значит, она в аду? Но священники говорят, там будут черти и моря кипящей серы. А тут никакого тебе пламени, только невыразимо приятная прохладная вода. Она уносит боль, смывает пот, теперь осталась только адская боль во всем обожженном, изломанном пытками теле и бессилие. Что может болеть, если тело сгорело?

Получается, она жива. Но почему вдоль тела струится вода, будто ее несет могучее течение? Мелина ничего не понимала. Магия? Откуда, после четырех-то веков владычества Церкви? Боль была жуткой, но Мелина терпела. Открыв глаза, Мелина поспешила зажмуриться. Отделенная от лица лишь небольшим воздушным коконом, внизу чернела водная бездна. Потом пришло понимание, что она не тонет. Наоборот, прямо вместе с бревном и цепями ее куда-то влечет мощное течение. Мелина готова была поклясться, что в деле магия. Скорее всего, магия Лаэя.

Открытие противоречило всему, что было известно раньше. Оказывается, во вражеской столице, в Темесе, Обращенной на век раньше Эрхавена, у нее нашлись союзники. Но и это не главное. Оказывается, тут, в Темесе, остались язычники. Более того — маги. Если это правда, она еще поживет. Чего доброго, вернется в Эрхавен и воздаст по заслугам Маркиану и всем доносчикам. А там вернется Леруа, и…

Так далеко лучше не загадывать. Выжить бы.

Таинственная сила стремительно повлекла ее вверх. Заложило и отпустило уши. Миг — и она пробила головой серебристую поверхность волн. Зеленая, пронизанная солнечными лучами вода была спокойна, лишь небольшая рябь лениво лизала каменные кручи. Берег был совсем недалеко, вот только как взобраться на эти скалы, даже с необожженными ступнями? Отвесные скальные кручи дыбятся копий на двадцать, а то и тридцать… Только там, где кручи образуют крошечные уступы, растут крошечные, искривленные ветрами деревца. Но если ее доставил сюда маг, значит, где-то должна быть какая-нибудь расселина или пещера — не для того же ее сюда привезли, чтобы утопить!

И, действительно, ее снова потащило на глубину. Впечатление было такое, будто бревно, к которому она по-прежнему была прикручена цепями, внезапно стало свинцовым. Она едва успела глубоко вздохнуть, но воздух не потребовался: тот же воздушный кокон снова охватил голову. Теперь течение затащило ее под скалу, над головой сомкнулась мгла, а миг спустя ее голова снова оказалась над водой. Но теперь это была крошечная пещерка, в которой не было заметно ни проблеска света. Волна качнулась вперед, выбросив бревно — и отхлынула, оставив Мелину наедине с собой.