Последний дракон Паутины - [34]

Вызвала в памяти воспоминания о Т'Хаян. Светлое зеленое небо, золотистый свет двойного солнца, теплый чуть терпковатый воздух, багряные морские волны с белой пеной, черный песок, белые каменные плиты мостовой в столице, дома с резными балконами, люди. Рядом со мной из тумана проявляется золотистая нить. Поскольку я несколько раз пробиралась на Т'Хаян таким способом то знала, что эта нить через некоторое время приведет меня в искомый мир. Побежала быстрее. Телепорты телепортами, а так мне спокойнее.

Наконец, мой золотистый проводник нырнул в серый туманный пол. Я схватилась за нить, и меня буквально втянуло в новый мир. По опыту я знала, что из кладовки в Астане мое тело при этом чудесным образом исчезло и соединилось с духом уже на Т'Хаян.

Поморгала, огляделась. В этот раз проход между мирами вынес меня в какое-то поле. Я сидела на земле посреди пшеницы или какой-то еще полезной культуры. Над головой темнела зелень небес Т'Хаян, а солнечные диски наполовину скрылись за дальними холмами. В пределах этого мира можно перемещаться по тем ориентирам, которые я взяла в прошлые разы. Маленькая гостиница с отличными завтраками — предел мечтаний на текущий момент. Очертила кистью круг телепорта. Ничего. В панике повторяю еще и еще. Тот же результат. Злобно рычу, ощущая, что мой резерв почти пуст из-за сегодняшних аварийных перемещений. Сил не хватает на простейшее заклинание. Мне срочно нужно поспать и поесть, иначе не смогу колдовать еще несколько дней! Вот хмыр, давно со мной такого не было! Эти ненаправленные телепорты здорово высасывают силы!

Вечерело. Поймав себя на мысли, что ночевать посреди полей как-то не очень хочется, я поднялась, отряхнула от мелких травинок и пыли штаны и зашагала к кромке поля, находившейся в пределах прямой видимости.

Отблески заката зажгли мою кожу золотистым потусторонним светом. Какая красота! Люблю необычные природные явления. В Астане, где я родилась и росла, небо, как и в большинстве миров, было голубым, солнце — желтым и одиноким. Редкие миры могли похвастаться чем-то из ряда вон выходящим. Например, двумя солнцами.

Тут я увидела вдалеке тоненькую струйку дыма. Цивилизация, ура! И припустила быстрее. В который раз подумала, что из-за специфики моей работы бег для меня — более привычная форма передвижения, чем ходьба. Ну и ладно.

Почти добежав до края поля, я неожиданно споткнулась обо что-то большое и, судя по ругательствам, живое и разумное. Перекатилась на спину, молниеносно вскочила, выхватив из ножен верную катану.

Передо мной с кряхтением поднимался на ноги рыжеволосый мужчина.

— Как вы меня напугали! Я и не ожидал, что в такое время в поле кроме меня еще кто-то будет, — голос у дяденьки оказался неожиданно приятным. Добродушное лицо усеяно веснушками, рыжая борода лопатой, смешливые морщинки вокруг глаз. На вид лет сорок.

— Извините, пожалуйста, — улыбнулась ему. — Вы меня тоже напугали.

Спрятала катану в ножны. С таким человеком не придется драться. Аура чистая, спокойная, никаких признаков злобы. Лишь темная полоса печали пронзает наискось красивый яркий рисунок. Видно, горе у человека. Да и кто бы торчал в одиночестве в поле, когда, судя по всему, время уборки еще не пришло.

— Вы откуда и куда, милая барышня? — он отряхнул одежду, аккуратно свернул лежащий на земле платок и нехитрые обереги. Наверное, произносил молитву матери-земле, когда я об него споткнулась.

— Я иду в столицу, в Айнору, там у меня дела. Спешила затемно добраться до какого-нибудь населенного пункта, чтобы переночевать не под деревом, — ответила честно, а подробности и так ни к чему. Улыбнулась. Хороший человек передо мной, располагающий.

— Могу проводить вас до нашей деревни, я как раз оттуда, — он махнул рукой, — и, если пожелаете, останетесь у меня. Мы с женой живем не сильно богато, но накормить и дать кров над головой усталому путнику всегда сможем.

О! Чуть не бросилась обнимать доброго дяденьку.

— Вы несказанно добры! Это как раз то, что нужно! Если я вас не стесню.

По дороге в деревню мы познакомились. Мужчину звали Тихон, он был местным кузнецом. Дома его ждали жена, трехлетняя дочь, сынишка девяти лет и семнадцатилетняя племянница, дочка покойного старшего брата и его супруги, погибших позапрошлой зимой на заснеженном тракте. При упоминании о девочке голос Тихона слегка дрогнул. Я решила не спрашивать ни о чем, пока мы не попадем в дом, после чего я, возможно, пойму, что случилось.

Поля и деревья остались позади, сменившись постепенно утоптанной дорогой. Мы с Тихоном вошли в ворота его деревни. Мужчина перекинулся несколькими словами с привратником, и свернул на одну из широких улочек. Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Низкие деревянные дома с яркими ставнями на окнах кое-где разбавлялись каменными строениями. В каждом дворе были свой сарай, огород, слышались блеяние и квохтанье разнокалиберной живности, создававшие неповторимую атмосферу, присущую небольшим поселениям.

Дом Тихона тоже был каменным, одноэтажным. К нему, насколько я рассмотрела, примыкала кузница. На пороге стояла кроха в голубом платьице и с любопытством глядела на нас. При виде дочери, такой же огненноволосой, как и отец, лицо Тихона снова осветила улыбка.