Последний довод - [19]

Профессору Чейзу не очень понравилась статья. Он не одобрял дешевых эффектов и пустых слов, но все же признал, что автор статьи свою задачу выполнил. Он снял трубку и позвонил генералу Шрайверу.

— Я поздравляю вас, генерал, с первым удачным выстрелом.

— Это всего лишь пристрелка, дорогой профессор. — Генерал Шрайвер определенно был в хорошем настроении.

Несколько дней сенатор Плиммер был ни жив ни мертв. Он ждал, где и когда выплывут пленки, снятые в квартире Джози. Что точно произошло между Уинтерсом и агентами федерального управления по борьбе с наркотиками, выяснить не удалось. Агенты клялись, что Уинтерса застрелили в целях самообороны, а пленок в его номере не было. Джози сенатор не звонил и к ней не ездил.

Плиммер до предела сократил свою активность. Сказавшись больным, не появлялся на Капитолийском холме, воздерживаясь от публичных выступлений. И даже когда позвонил профессор Чейз из Совета национальной безопасности, Плиммер принялся рассказывать, как плохо он себя чувствует, так плохо, что вынужден отказаться от выступления в сенатской комиссии по делам вооруженных сил. Чейз все сочувственно выслушал, однако заметил, что это просьба президента и распрощался.

Повесив трубку, Плиммер в волнении заходил по кабинету. Ссориться с президентом не хотелось, но и страх не проходил. Потом еще позвонил и доктор Орвил Этвуд. Они не были близко знакомы, поэтому звонок удивил Плиммера, но одновременно и польстил ему. Этвуд осведомился о здоровье сенатора и посетовал на то, что давно не имел возможности слышать его острые, интересные выступления которые так необходимы и ему, Этвуду, и его друзьям, и всей Америке.

Бертиса Холла растолкали рано утром и повезли в суд. После получасового ожидания он предстал перед пожилым судьей, который формально предъявил Холлу обвинение в хранении наркотиков. Холл который провел ночь в тюремной камере, успел успокоиться и слушал молча.

Судья назначил залог в тридцать пять тысяч долларов. К удивлению Холла, залог уплатила не жена — она стояла тут же, судорожно сжимая в руке платочек, глаза красные от слез, — а некий презентабельно выглядевший господин, который представился руководителем общественной организации “Американцы — в защиту прав человека”. Когда формальности были закончены и Холла до суда выпустили на свободу, они познакомились.

— Роджер Эберли. — Рукопожатие было крепким, улыбка дружелюбной. — Разрешите, я отвезу вас домой, ваша жена слишком взволнована, чтобы вести машину.

Дома они продолжили разговор.

— Ваша история, мистер Холл, — еще один образец того, как действуют наши правоохранительные органы. Не в силах справиться с растущей наркоманией, они хватают заведомо невинного человека да к тому же фальсифицируют улики. Наша организация следит за работой полиции и управления по борьбе с наркотиками и вы, мистер Холл не первый, кому мы помогаем.

Эберли поднялся.

— Я приеду к вам завтра. Нужно подумать о подготовке к суду.

Бертис Холл и его жена растроганно благодарили нового друга.

Джози выключила зажигание и посмотрела в зеркальце заднего обзора за ней уже выстроилась порядочная очередь. Сначала водители суетились что-то кричали, потом успокаивались, глушили моторы и вылезали из машин. Все они торопились, но ясно было, что простоять придется не менее часа. Самые ловкие заметив, что попали в ловушку, сразу разворачивались и уезжали надеясь найти объезд. Джози тоже следовало так поступить, но когда она это сообразила было уже поздно другие автомобили прочно закупорили дорогу.

На всякий случай она сделала еще одну попытку. Вытащила из сумочки мелочь и дошла до ближайшего уличного телефона-автомата в стеклянном пузыре. Бесполезно — номер по-прежнему не отвечал.

Джози вернулась в машину. Спиной к ней стоял ряд полицейских в касках. Один из них, скаливший в улыбке белозубый рот, все время оглядывался на Джози. Парень был недурен собой, в другое время Джози, возможно, была бы полюбезнее, но в тот момент ее голова была занята другим.

Уинтерс не отвечал на телефонные звонки со вчерашнего вечера. Джози отдала ему все пленки и теперь молча бесилась. Неужели он решил ее обмануть? Она познакомилась с Уинтерсом давным-давно и знала за ним кое-какие грешки, поэтому считала, что держит его в руках. Уинтерс казался ей самым подходящим компаньоном для дела, которое она задумала. Неужели никому нельзя доверять?

Она весь вечер безуспешно звонила в отель, где Уинтерс жил уже второй месяц. Утром его тоже не было на месте и она решила съездить туда, отель принадлежал к тем низкопробным заведениям, где по телефону не отвечали на вопросы о постояльцах.

А тут еще эта демонстрация!

В просветах полицейской цепи мелькали сменявшие друг друга лица. Мужчины, женщины, старики, молодежь, белые, цветные… Над касками блюстителей порядка плыли нарисованные от руки плакаты, изображавшие перечеркнутую атомную бомбу, лозунги: “Нет — гонке вооружений!”, “Положить конец милитаристскому психозу!”, “Уничтожить ядерные арсеналы!”.

Джози с удивлением всматривалась в лица демонстрантов. “Зачем им это надо? — недоумевала она. — Своих забот мало?” Она вспомнила, как Артур Плиммер злобно ругал антивоенное движение, говорил, что все эти люди “живут на русские деньги и подрывают наше могущество”.