Последний дон - [5]

– Как приходится поступать всем нам. – Горечь, прозвучавшая в словах Роз-Мари, была скрыта улыбкой. Уж так устроено лицо Роз-Мари, что стоит ей улыбнуться, как мягкость черт лишает яда любые ее колкости. Помолчав, она неуверенно проронила: – Спасибо, что спас мне жизнь.

Пару секунд Пиппи лишь недоуменно, с легкой опаской взирал на нее, потом мягко произнес:

– Тебе ничто и не угрожало. – Он обнял ее за плечи. – Поверь мне и не думай ни о чем таком. Забудь раз и навсегда. Впереди нас ждет счастливая жизнь, а прошлое лучше не вспоминать.

Роз– Мари склонила голову и поцеловала сына, но на самом деле ей не хотелось, чтобы Пиппи видел ее лицо.

– Я все понимаю, – промолвила она, зная наперед, что он перескажет разговор ее отцу и братьям. – Я смирилась с этим.

Ей хотелось, чтобы члены ее семьи знали: она по-прежнему любит их, она рада, что ее сын принят Семьей, окроплен святой водой и спасен от геенны огненной.

В этот момент Вирджинио Баллаццо увлек Роз-Мари и Пиппи к центру лужайки. Из дверей особняка в сопровождении трех сыновей появился дон Доменико Клерикуцио.

Мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях, дети в атласных нарядах выстроились полукругом, позируя фотографу. Толпа гостей разразилась аплодисментами и приветственными выкриками, и мгновение замерло, запечатлевшись на пленке. Мгновение покоя, торжества и любви.

Позже фотография была увеличена, вставлена в рамку и повешена в кабинете дона – рядом со снимком его сына Сильвио, погибшего в войне с Сантадио.

Продолжение праздника дон наблюдал с балкона своей спальни.

Мимо игроков в боччи прошла, толкая коляску с сыном, Роз-Мари, а рядом с ней, держа Кроччифисио на руках, следовала высокая, стройная и элегантная Налин. Она положила ребенка в коляску к Данте, и обе матери стали благоговейно созерцать своих младенцев.

Наблюдая эту сцену, дон ощутил, как в его душе всколыхнулась радость при мысли, что этим детям суждено расти в атмосфере покоя и достатка. Они никогда не узнают, какой дорогой ценой куплена их счастливая участь.

Затем Пити положил в коляску бутылочку с молоком, и младенцы принялись отчаянно бороться за нее, вызвав у окружающих громкий смех. Роз-Мари взяла своего сына из коляски, и дону вспомнилось, какой она была еще несколько лет назад. Он вздохнул. “Нет ничего прекраснее, чем влюбленная женщина, и ничего печальнее, чем она же, ставшая вдовой”, – с горечью подумал дон.

Как он любил ее, когда она была ребенком, всегда сияющая, полная радости! Но прошли годы, и Роз-Мари переменилась. Одновременная утрата мужа и брата явилась для нее слишком сильным ударом. И все же многолетний опыт дона говорил о том, что человек, испытавший настоящую любовь, непременно полюбит снова, и любой вдове со временем надоест черный цвет. Тем более что теперь ей надо заботиться о младенце.

Дон окинул мысленным взором свою жизнь и подивился тому, что она принесла столь славные и обильные плоды. Да, чтобы достичь могущества и богатства, порой приходилось принимать поистине чудовищные решения, но дон почти не сожалел об этом. Все это было необходимо, и время подтвердило правильность его выбора. Пусть другие рыдают над своими грехами. Дон Клерикуцио принимает их и верит, что Всевышний поймет и простит его.

Теперь Пиппи уже играл в боччи с другими партнерами – тремя солдатами из их анклава в Бронксе, людьми солидными, имевшими в этом районе Нью-Йорка свои богатые магазины, но все равно благоговевшими перед Пиппи. Он, как всегда, пребывал в прекрасном настроении и оставался центром внимания. Он – легенда, он играл в боччи против Сантадио.

Веселье Пиппи било через край, он кричал и хохотал, когда его метко пущенный шар отбивал шар противника от лузы. “Вот это человек, – подумалось дону. – Верный солдат, веселый компаньон. Сильный и быстрый, хитрый и скрытный”.

Вот на поле для боччи появился его верный друг Вирджинио Баллаццо – единственный достойный соперник Пиппи в этой игре. Сильно размахнувшись, он метнул шар и издал долгий победный клич, когда тот попал точно в цель. Повернувшись к балкону, на котором стоял дон, он триумфальным жестом воздел к небу руку, и дон зааплодировал, ощутив гордость от того, что под его началом растут и процветают такие люди, как, впрочем, и все собравшиеся в это Вербное воскресенье в Квоге. Прозорливость дона будет оберегать их и в грядущие трудные годы.

Единственным, чего дон не мог предусмотреть, были семена зла, посеянные в еще неразвитых человеческих душах.

Книга I Голливуд. Лас-вегас. 1990 год

Глава 1

Весеннее калифорнийское солнце изливало лимонно-желтые лучи на рыжую копну волос Боза Сканнета. Его гибкое, мускулистое тело напружинилось перед великой битвой. Уже сама мысль о том, что его подвиг увидит не меньше миллиарда людей во всех уголках планеты, приводила его в экстаз.

За упругий пояс теннисных брюк Скакнет засунул небольшой пистолет, скрыв его доверху застегнутой курткой белого цвета с двумя вертикальными красными “молниями”. Волосы его прикрывала алая косынка в голубой горошек.

В правой руке он держал большую пластиковую бутылку от минеральной воды “Эвиан”. Боз Сканнет на совесть подготовился к тому, чтобы войти в мир шоу-бизнеса.