Последний день Америки - [7]

Глава 2

Задолго до происходящих событий

Пора сказать несколько фраз о себе. Я – Евгений Арнольдович. Фамилию озвучивать необязательно, ибо с некоторых пор ее не существует. Почему именно так – чуть позже.

Я отнюдь не ариец, а славянин и коренной волжанин – родился и вырос в Саратове. За пару месяцев до того, как пришлось поселиться в титановом гробу, мне исполнилось тридцать шесть. Рост под два метра, вес – сто десять. Сутуловатый, крепкий, с широкими покатыми плечами. Вокруг зеленовато-карих глаз уже появились мелкие морщинки. В быту опрятен, с командирами вежлив, с коллегами и товарищами по работе выдержан, в бою решителен, к врагам Родины беспощаден. Связей, порочащих седеющие виски, не имел. Благодаря короткому, звучному имени на всех этапах своей жизни удачно избегал сомнительной чести отзываться на кличку. Так Женькой всегда и оставался: во дворе, в школе, в училище, в отряде…

Не прочь иногда похулиганить. На лице и теле ношу отметины от разного рода приключений, участия в боевых действиях и прочих веселых событий. К примеру, перебитая переносица – весьма красноречивый знак. Лицо же имеет цвет, должный символизировать серьезную квалификацию по части выпить-пошалить. Взгляд прицельный. В общем, безоглядно хамить не советую. Что еще сказать о себе? Бывший капитан первого ранга, бывший боевой пловец, бывший командир отряда специального назначения «Фрегат-22». Впрочем, нет – бывший я не везде и не во всем. Перед поселением в титановом гробу меня восстановили в штате одного из департаментов ФСБ, а также вернули звание «капраза». Остальное действительно в прошлом.

Итак, что же дальше? Чем же продолжить повествование об этой истории? С того момента, как меня вынудили демобилизоваться, из-за чего жизнь стремительно покатилась под откос? Или, может быть, с того, как я начал беспросветно бухать? Или со дня случайной встречи с бывшим шефом – генералом Горчаковым? Нет, так я, пожалуй, упущу много важных деталей, без которых длинная история утратит ясность. Начну с далекого прошлого.

Что мне запомнилось из прошлой жизни? Фраза «я был пионером» для подрастающего поколения звучит примерно так же, как «во время Смуты я примкнул к Ярополку». Поэтому о пионерах не стоит.

Все детство я провел на Волге. Со здоровьем проблем не имел, учился нормально, верил в могущество Советского Союза, в справедливость и никого не боялся: ни бандитов, ни педофилов, ни врачей, ни сотрудников милиции. С третьего класса начал посещать бассейн, находившийся в трех кварталах от дома. С тренером – седовласым здоровяком Вениамином Васильевичем – сказочно повезло. Во-первых, он был отменным педагогом. Во-вторых, заслуженным мастером спорта и чемпионом Европы по подводному плаванию. А в-третьих, однажды летом он взял с собой на берег Черного моря группу одаренных мальчишек. В их числе оказался и я. Там впервые к нашему простенькому снаряжению в виде маски, трубки и ласт добавилась диковинная штуковина – акваланг. Мы все были настолько поражены теми возможностями, которые даровал пловцу дыхательный аппарат, что буквально влюбились в это чудо. С тех пор морские глубины стали для меня мечтой и делом всей жизни.

Время шло. Легкое увлечение, навязанное мамой «для общего развития детского организма», незаметно превратилось в серьезные занятия спортом: я набирал мышечную массу, навыки и опыт, показывал неплохие результаты, побеждал на чемпионатах, выигрывал кубки. И с каждой спортивной победой ковал свое будущее. К моменту окончания средней школы я набрал целую коллекцию грамот, кубков и медалей, большая часть которых имела золотистый оттенок. Где-то в череде спортивных мероприятий меня и приметили сотрудники спецслужб, приславшие вежливое приглашение в Управление КГБ в виде стандартной повесточки с известным адресом. В короткой беседе пожилой дяденька в строгом штатском костюме внезапно предложил подать документы в Питерское высшее военно-морское училище.

Отличником я не был, поэтому робко спросил:

– Поступлю ли?

– Поступишь, – мелькнула на его лице загадочная улыбка.

– А к подводному плаванию служба в морском флоте будет иметь отношение?

– Только к ней и будет, – серьезно заверил он.

Не скрою, будучи мальчишкой, я часто мечтал стать офицером-подводником. Почему бы нет? Романтика, опасная служба, особая каста во флоте. Но все получилось немного по-другому.

Во флот я попал, отучившись сначала в Военно-морском училище имени Дзержинского, затем пару лет в секретной школе боевых пловцов. Это обычный путь любого офицера-подводника. Матросом же на подлодку можно попасть только через военкомат и учебный центр, где молодое пополнение проходит полугодовую подготовку. Каждой специальности на кораблях соответствует своя боевая часть: первая – штурманская, вторая – ракетная, третья – минно-торпедная, четвертая – радиотехническая и связи. Ну и, конечно же, пятая – электромеханическая.

Офицеры, мичманы, старшины и матросы, коим посчастливилось попасть в первые четыре БЧ, считаются «белыми воротничками». Они всегда ходят в чистой, опрятной и наглаженной форме. А парней из БЧ-5 называют «маслопупами», из-за того, что они вынуждены работать по колено в масле и воде. На них все трюмные механизмы: помпы, двигатели, лебедки, гидравлика…