Последний человек из Атлантиды - [4]

— Нет, не дам. По крайней мере, сейчас не могу дать.

Фриц и Людвиг взволновались.

— Но почему же Гансу? У вас вот и собаки такие толстые, тоже, наверно, едят ваше тесто.

— Да, едят, — ответил Бройер. И, остановив поднятой рукой Фрица, который хотел говорить, профессор властным тоном, которого от него нельзя было ожидать, сказал: — Подождите говорить и выслушайте меня внимательно. Я всю жизнь посвятил тому, чтобы изобрести этот хлеб, который избавил бы от голода все человечество. Для вас я трудился над изготовлением этого хлеба, и вы получите его. Мне кажется, я уже достиг цели, но опыты еще не закончены. А пока они не закончены, я не могу раздавать хлеб направо и налево.

— Но Ганс…

— Ганс — это тоже опыт, — сурово прервал Фрица профессор. — Я делал опыты над животными, вот над этими собаками и морскими свинками. Потом я делал опыт над самим собой. И, убедившись в полной безвредности, решил произвести опыт над Гансом. Но это еще не все. Я сам еще не изучил всех свойств хлеба. Может быть, длительное питание им окажется вредным для здоровья. Не спешите завидовать Гансу. Я не знаю, как будет вести себя “тесто” через месяц. Может быть, оно будет скисать и станет негодным для еды. Поэтому я говорю: подождите еще немного. Жили же вы без этого теста, можете подождать еще несколько месяцев. Я обещаю вам, что вас, вашу деревню я снабжу хлебом первыми, но при одном непременном условии: если вы сохраните эту тайну и не разболтаете ее среди рыбаков соседних деревень. Если мне станет известно, что еще хоть один человек узнал о “вечном хлебе”, я уничтожу хлеб у Ганса и уеду отсюда. Это мое последнее слово.

— Господин профессор, — сказал учитель, — но как…

— Никаких возражений! — отрезал Бройер.

— Я не о том. Мне хотелось знать, как все-таки этот хлеб растет. Я, видите ли, здешний школьный учитель и, может быть, пойму.

— Я, видите ли, — ответил Бройер, — профессор берлинского университета, но мне самому потребовалось сорок лет труда, чтобы “понять” это. Ну, как вам объяснить? Если вы разрежете дождевого червя, то обе половинки отрастут и появятся два новых червя. Ясно? Нечто подобное происходит и с тестом. Меня ждет работа. До свидания. Так помните же о моих условиях. Или несколько месяцев терпения и молчания, и вы все получите хлеб, или же вы не получите ничего.

И, кивнув головой, профессор ушел в дом.

Разочарованные депутаты топтались на месте.

— Коротко и ясно, — сказал Людвиг. — Вместо теста можете резать дождевых червей. Одну половинку зажаривать и есть, а другую на вырост…

— Да ведь это для примера сказано, — возразил учитель.

— Примерами сыт не будешь. Собаки для опыта, Ганс для опыта. Почему же мы не годимся для опыта? Нет, этого дела я так не оставлю.

Огорченные депутаты пошли в обратный путь, чтобы сообщить односельчанам печальную весть об отказе.

III. Ганс становится “хлеботорговцем”

Волнение в деревне не прекращалось. Всем казалось несправедливым, что “вечным хлебом” обладает один Ганс. Рыбаки собрались на сходе, решили объявить тесто общей собственностью, реквизировать и поделить поровну. Однако шульц (старшина) признал это решение незаконным и отказался привести его в исполнение. Особенно волновались Людвиг и Фриц. Они даже осмеливались утверждать, что с законом нечего считаться, так как, когда писались законы, о “вечном хлебе” не знали. Однако большинство побоялось оказаться самоуправцами и нарушителями закона и нажить бед, если о самочинном законодательстве станет известно в центре. Во время одного из таких совещаний кто-то сообщил новость, что воры уже дважды похищали у Ганса часть теста. Воры были, по-видимому, совестливые, так как брали только не более тридцати граммов.

— Нашлись же умные люди, — сказал Фриц. — Я бы даже это и кражей не назвал. Тесто не может принадлежать одному человеку, я давно твержу это.

После того как Людвиг узнал о краже теста, у него твердо засела в голове мысль похитить у Ганса кусочек чудесного теста.

В одну темную ночь он захватил с собой веревку и отправился к маяку. Ему удалось закинуть веревку с узлом на конце в одну из стенных расщелин, подтянуться на руках и влезть в комнату, где хранилось тесто. Когда он протянул руку впотьмах к той полке, на которой стоял горшок, неизвестное существо бросилось на него с необычайным криком и исцарапало ему лицо и руки. Людвиг от неожиданности вскрикнул, отступил назад и свалился вниз по лестнице. На шум вышел Ганс с фонарем в руке.

— Что ты тут делаешь, Людвиг? — спросил старик.

— Я… Я хотел накрыть вора, который крадет у тебя тесто. Но это, наверное, сам черт. Он исцарапал мне все лицо своими когтями.

В черта, впрочем, Людвиг не верил и потому предложил Гансу пойти в верхнюю комнату с фонарем и осмотреть ее.

Когда они поднялись наверх, то увидали большого черного кота, который сердито ворчал на них.

— Вот так вор! — удивился Людвиг. — Неужели и кошки находят вкус в этом тесте? — И с горечью подумал: “Они небось не считаются с глупыми законами”. Но едва не попавшись на месте преступления, он уже не повторял попытки украсть тесто. Впрочем, дело скоро приобрело иной оборот.