Последний бриллиант миледи - [19]

– Тебе не понравилось? – спросила подруга во время фуршета, который состоялся после концерта.

– Почему же? Понравилось. Особенно вон тот скрипач… – и Влада указала на одного из музыкантов, которые толпились за соседним столиком.

– Вот всегда ты так… – упрекнула ее подруга. – Здесь высокое искусство, а ты… Это такой гений! Если бы я могла подойти к нему, я бы, кажется, с ума сошла от счастья!

– Я тоже о высоком, – сказала Влада. – Хочешь, фокус покажу? Учись, пока я жива!

И, не дожидаясь ответа, взяла свой бокал и грациозной походкой направилась к музыкантам, чувствуя спиной изумленный взгляд подруги.

С тех пор, как неосуществимая любовь вошла в ее жизнь, она воспринимала реальность как большую игру. А когда она поняла, что эта любовь никогда не станет реальностью, – игра приобрела опасные трагикомические черты. Порой Влада чувствовала себя молодой вдовой, которой просто нужно жить, существовать, чтобы сохранить свой биологический механизм. Именно поэтому она не боялась быть отчаянной, забавной, вызывающей – ведь во всех перипетиях ее бурной личной жизни не шла речь ни о любви, ни о смерти. Были только ставки, которые она с каждым шагом удваивала, ведь почти никогда не проигрывала. И именно потому, что это была ее игра – легкая и непринужденная, – Влада всегда имела огромный успех у мужчин, ею восхищались подруги, жившие совсем по иным законам.

Влада приблизилась к музыканту, с мастерством психолога вычисляя, какой тип выражения лица ему бы больше понравился.

– Никогда не слышала Малера в такой интерпретации… – сказала она так, будто продолжала ранее начатый разговор.

– Вам нравится Малер? – живо отозвался тот на ломаном языке.

– Именно в вашем исполнении… – сказала Влада.

Вечер закончился в роскошном гостиничном номере, куда Крис – так звали музыканта – заказал шикарный ужин на двоих. Через час Влада отправила его в душ и… тихонько прикрыла за собой дверь номера. Партия была сыграна, путь к цели был важнее, чем ее достижение. Она понимала, что подобные приключения не дадут того, что ей было нужно, – по крайней мере, путь к Дартову лежал не через постель заезжего гастролера.

Вот так она оттачивала свое мастерство общения и соблазнения без малейших душевных мук со своей стороны. Она тренировала свою наблюдательность, как спортсмены тренируют тело, готовясь к ответственным соревнованиям.

Особым этапом в этих тренировках были… кражи в бутиках и супермаркетах. Нет, вещи были ей не нужны, но факт, что она способна на отчаянные и опасные поступки, веселил ее и придавал уверенности в своей непобедимости.

Она уже не могла отказаться от наркотических выбросов адреналина, первый из которых произошел тогда, когда Влада впервые вышла из магазина в модном платье «для коктейля» под своим скромненьким нарядом. Конечно же, надо было выбирать магазины, в которых еще не были введены всякие новации вроде сигнализационных бирок и телекамер.

Влада заходила в отдел как королева, придирчиво отбирала кучу вещей, заставляла продавщиц суетиться вокруг себя, пока они не теряли терпение и бдительность. В изысканных нарядах она пробиралась на разные презентации и фуршеты, и ни разу никто не поинтересовался ее приглашением. Нетрудно догадаться, что почти каждый такой вечер заканчивался так же, как это было с музыкантом по имени Крис: в последний момент Влада сбегала. Она всегда сбегала, оставляя позади сотни возможностей изменить свою жизнь. Того единственного шанса, которого она ждала, пока что не было.

Судьба улыбнулась ей позже.

* * *

Первая осень без Жанны не была похожа на осень – в середине октября люди еще ходили в легкой одежде, и выражение детского удивления не сходило с их лиц. Прохожие будто говорили друг другу: «Ну, как вам такая погодка!» И улыбались своим мыслям.

Влада вообще очень любила осень, это была ее пора. Она, в отличие от других, тех, кто в это время мысленно уже готовится к зиме, расцветала и словно светилась изнутри, как светятся поздние осенние яблоки в саду. В тот вечер она возвращалась от очередного любовника и ее разбирал смех. Ей сделали предложение! Ей, Владе! Свадьбу с торжественной церемонией во Дворце (который в народе называли «Бермудским треугольником»), с куклой и воздушными шариками на капоте автомобиля, с толпой гостей и подарками, с гуляньем в ресторане и учтивым знакомством со всеми новыми родственниками!

Она просто рассмеялась. И теперь этот смех, как ежик, шевелился у нее в горле, и Влада подозревала, что он вырвется наружу вместе с потоками слез… Она знала, что дома ее ждет окаменевшая статуя Макса, которую нужно осторожно уложить в постель.

Но домой идти не хотелось. Осень заставляла жить и дышать. Ее тянуло в толпу, она с удовольствием заглянула бы в какое-нибудь приличное местечко, где можно было бы поужинать и послушать джаз, но денег на это катастрофически не хватало, несмотря на то что на ее запястье красовался тоненький золотой браслетик – «свадебный подарок». Влада утешала себя мыслью, что чувство абсолютной свободы деньги дают в двух случаях: когда их совсем нет или когда их слишком много. И первое означало, что она еще долго будет находиться в состоянии полной независимости.