Последний бой майора Петтигрю - [95]

— Я подумал, что с вами я должен быть честен. Люди никогда не говорят напрямую, но вы же понимаете, что в таких сообществах, как наше, подобные вещи вызывают осложнения.

— Следует ли понимать, что вы не собираетесь читать проповедь об этом случае теологической несовместимости? — спросил майор.

Он не чувствовал гнева, просто между ним и этим человеком, некогда бывшим ему другом и советчиком, теперь пролегла ледяная пустыня. Викарий словно говорил с ним по дурно работающему телефону с арктического айсберга.

— Разумеется, нет, — сказал викарий. — Церковь недавно провела исследования, доказавшие, что чрезмерно суровые проповеди негативно сказываются на пожертвованиях.

Он похлопал майора по плечу.

— Надеюсь, мы увидим вас здесь в воскресенье?

— Наверное, — сказал майор. — Хотя, если честно, я бы предпочел чрезмерно суровую проповедь — обычно ваши проповеди нагоняют на меня сон.

Он с удовлетворением увидел, как викарий краснеет, не переставая, однако, улыбаться.

— Я подумал, что ваша искренность заслуживает взаимности, — добавил он.

Выйдя из церкви, майор обнаружил, что шагает в сторону дома Грейс. Ему срочно требовалось обсудить с кем-нибудь свой разговор с викарием, и он оптимистично полагал, что Грейс разделит его возмущение. Кроме того, он надеялся, что она перескажет ему последние сплетни. Оказавшись у ее входной двери, он на мгновение замер — ему вспомнился вечер танцев и восхитительное предвкушение неизвестности. Позвонив, он оперся на дверь и закрыл глаза, словно пытаясь усилием воли вызвать сюда Жасмину в темно-синем платье. Но дверь оставалась на месте, а за ней уже слышались шаги Грейс. Он обрадовался, что застал ее дома. Она нальет ему чаю, согласится, что викарий ведет себя просто нелепо, поговорит с ним о Жасмине и посетует на ее отъезд. Взамен, решил он, надо будет пригласить ее к Роджеру на Рождество.

— Какая приятная неожиданность, майор, — сказала Грейс. — Надеюсь, вам уже лучше?

— Мне кажется, что вся деревня против меня, — выпалил он. — Кругом одни идиоты.

— Тогда входите, я налью вам чаю, — сказала она. Грейс не притворилась, будто не понимает, о чем он, и не спросила, входит ли она в число тех, от кого он так решительно отрекается. Пройдя в узкую переднюю, майор порадовался, что в Англии еще не перевелись разумные женщины.

Майор при полном одобрении Грейс решил, что будет глупо и неосторожно сторониться магазина, поэтому время от времени заходил туда, хотя эти визиты приносили ему боль, как будто он ковырял старую ссадину. В будние дни и по вечерам в магазине сидела Амина — ее волосы теперь лежали гладко, и она больше не носила яркую одежду или нелепую обувь. В присутствии старой бабушки Абдула Вахида она держалась сдержанно.

— Как поживает маленький Джордж? — спросил майор, когда они остались наедине. — Давно его не видел.

— Все в порядке, — ответила она, так ловко упаковывая пирожные и пару апельсинов, словно всю жизни работала продавщицей. — В первый день в школе его обижали, и прошел слух, что одна из семей хочет забрать своих детей. Но директриса сказала, что тогда они не получат бесплатный проездной на автобус, и все успокоились.

— Вы так невозмутимо об этом говорите.

Куда исчезла ее обычная вспыльчивость? Она взглянула ему прямо в лицо, и на мгновение ее глаза полыхнули знакомым гневом.

— Я сделала свой выбор, — сказала она тихо. — Теперь Джордж живет здесь, и у него есть отец, который неплохо зарабатывает.

Она оглянулась, нет ли кого рядом.

— Если ради этого мне пришлось прикусить язык и перестать бросаться на окружающих — что ж, пусть так.

— Мне очень жаль, — сказал майор.

— И если ради этого мне пришлось бросить танцы и носить старушечью обувь… — она заговорщически улыбнулась майору. — Я это переживу.

Несколько дней спустя, в сочельник, он встретил ее рядом со своим домом. Она, дрожа, прислонилась к ограде и курила. Когда он улыбнулся, она тревожно взглянула на него.

— Я бросила курить, — сказала она и раздавила окурок каблуком своей практичной туфли. — Как только мы поженимся, заставлю Абдула Вахида отослать эту старую крысу домой. Меня от нее в дрожь бросает.

— Вы не уживаетесь? — спросил майор, на одну безумную секунду понадеявшись на возвращение миссис Али.

— Говорят, она была у себя в деревне повитухой, — сказала Амина, словно говоря сама с собой. — Думаю, у них так принято называть ведьм.

Она сердито взглянула на майора.

— Если она еще раз ущипнет Джорджа, я дам ей пощечину.

— Вы не знаете, как поживает миссис Али, Жасмина? — спросил он, отчаявшись перевести разговор на нее. — Может, она вернется и поможет вам.

Амина замялась, словно не желая отвечать, но затем торопливо выпалила:

— Они говорят, что, если Жасмине не нравится там, где она живет, пусть отправляется в Пакистан и живет со своей сестрой.

— Но ведь она никогда не хотела жить в Пакистане, — в ужасе сказал майор.

— Я не знаю. Это не мое дело, — ответила она и отвернулась — как показалось майору, устыдившись. — Пусть разбирается сама.

— Ей было важно ваше счастье, — напомнил майор, надеясь вызвать схожий отклик в душе Амины.

— Жизнь не сводится к такой простой штуке, как счастье, — ответила она. — Вечно приходится идти на какие-нибудь мерзкие компромиссы — например, соглашаться торчать всю жизни в богом забытом магазинчике.