Последний бой майора Петтигрю - [14]

— О!

До майора стало доходить, что опасения племянника могут относиться и к посторонним мужчинам, к числу которых принадлежит и он.

— Я, разумеется, не придаю этому особого значения, — сказала она, улыбнулась и потрогала волосы, словно проверяя, не растрепался ли пучок. — Но я стараюсь понемногу его перевоспитывать. Молодежь бывает страшно упрямой.

— Конечно. Я понимаю.

— Так что, майор, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь, — сказала она.

Ее глаза были такими теплыми, такими карими, лицо светилось таким искренним состраданием, что майор, торопливо оглядевшись, отбросил всякую осторожность.

— Вообще-то, честно говоря, — забормотал он, — я хотел спросить, не собираетесь ли вы на этой неделе в город. Просто я еще не решаюсь садиться за руль, а мне надо повидаться с поверенным.

— Обычно я езжу в город по вторникам, но если вам неудобно…

— Вторник — это прекрасно, — быстро сказал майор.

— Я могу заехать за вами около двух, — сказала она.

Майор, решив быть максимально тактичным, понизил голос:

— Лучше я буду ждать вас на автобусной остановке на главной улице, чтобы вам не пришлось ехать до моего дома.

— Да, это будет прекрасно, — сказала она и улыбнулась.

Майор почувствовал, что вот-вот расплывется в дурацкой улыбке.

— Тогда увидимся во вторник, — сказал он. — Спасибо.

Выйдя из магазина, он сообразил, что забыл купить чай. Это, впрочем, было неважно, поскольку чай для себя у него был, а гости приносили свой. Майор упругой походкой шагал обратно по зеленому лугу и чувствовал, что на сердце у него становится легче.

Глава 4

Спальня тонула в синем полумраке. Лежа в душном коконе одеял, майор воображал, как тучи подплывают к краю долины и изливают на нее накопившуюся в них воду. Тяжелые потолочные балки словно всасывали влагу из воздуха. Пасмурный свет желтил полосатые обои, которые словно готовы были под грузом сырости оторваться от стен. Майор оцепенело лежал и наблюдал, как потоки воды на стекле уносят с собой его надежды на сегодняшний день.

Он проклинал себя за уверенность, что день будет солнечным. Возможно, размышлял он, в результате эволюции у англичан выработался какой-то адаптивный ген, позволяющий им строить радужные планы на выходные, невзирая на почти стопроцентную вероятность дождя. Ему вспомнилась свадьба Берти, которая была сорок лет назад: ланч на свежем воздухе во дворе маленького отеля, чей крохотный зал никак не мог вместить пятьдесят гостей, ищущих спасения от внезапно налетевшей грозы. Марджори рыдала, а ее угловатая фигура в нелепых пышных облаках мокрого тюля напоминая тающее мороженое. Обычно майор отличался предусмотрительностью: он всегда держал в багажнике желтый дождевик, а в прихожей хранил целую коллекцию зонтиков. Его не раз дразнили за то, что даже в самый жаркий день он приходил на крикетный матч со складной табуреткой с карманом на молнии, где лежала полиэтиленовая накидка. Но в этот раз он ни на миг не задумался о погоде и даже не подумал заглянуть в газету или послушать шестичасовые новости, потому что хотел, чтобы сегодня светило солнце, подобно Кнуду Великому[2], требующему, чтобы перед ним расступились морские волны.

Хорошая погода должна была послужить предлогом для того, чтобы поездка в город превратилась в нечто большее. В такой солнечный день приглашение прогуляться по набережной прозвучало бы абсолютно уместно. Теперь о прогулке не могло быть и речи, и майор опасался, что приглашение выпить чашку чая в холле отеля прозвучит чересчур самонадеянно. Он резко сел, и спальня поплыла вокруг него. Вдруг из-за дождя миссис Али позвонит и отменит поездку? Придется перенести встречу с Мортимером или отправляться в город самому.

На случай, если поездка все же состоится, следовало привести в порядок себя и свою одежду. Майор поднялся, сунул ноги в кожаные марокканские тапочки и прошлепал к массивному сосновому шкафу. Он планировал надеть твидовый пиджак, шерстяные брюки и сбрызнуться праздничным одеколоном. Но от влажного твида исходил слабый запах. Не хотелось бы, чтобы в маленькой машине миссис Али пахло овцой, утопившейся в лавровишневой воде. Он в раздумье замер перед шкафом.

В зеркале отразилось его лицо, слабо освещенное тусклым утренним светом. Он подошел поближе и провел рукой по короткому ежику волос, пытаясь сообразить, когда же он успел так постареть. Он попытался улыбнуться — ушла угрюмость и небольшие брыли, но вокруг голубых глаз побежали морщинки. Решив, что так, пожалуй, немного лучше, майор испробовал несколько различных улыбок, но вдруг понял, как это глупо. Нэнси бы не одобрила подобное тщеславие — миссис Али наверняка тоже.

Пересмотрев свой гардероб, он решил, что сегодня у него есть прекрасный повод надеть дорогой акриловый свитер, который Роджер подарил ему на прошлое Рождество. Поначалу майор счел что свитер слишком облегающий, а узор из ромбов чересчур молодежный, но Роджера прямо-таки переполнял энтузиазм.

— Я получил его от итальянского дизайнера, с которым мы работаем, — объяснил он. — На его вещи весь Лондон записывается.

Майор, купивший Роджеру непромокаемую шляпу в «Либерти» и изящный томик сэра Эдмунда Хилари, с достоинством поблагодарил сына за прекрасный подарок. Из соображений вежливости он не стал высказывать свое мнение о мужчинах, которые записываются на свитера. К тому же Роджеру явно нелегко было расстаться с этой вещью. После Нового года майор убрал розово-зеленую полосатую коробку на верхнюю полку шкафа. Сегодня же он решил, что слегка молодежный стиль будет в столь сырой день вполне кстати.