Последний альбом - [33]
Та же картина на другой стене – и на потолке, и на внутренней стороне двери. Повсюду следы крови: не крупные пятна, а мелкие брызги, не больше булавочной головки. Сердце у меня колотилось. Повернулась к двери, хотела метнуться прочь, но ноги стали как ватные.
И тут я снова услышала стук, теперь прямо у меня за спиной – тот самый мягкий шлепок. Непроизвольно разинула рот, собираясь завопить, но из пересохшей гортани не вырвалось ни звука. Я резко крутанулась.
Маленький темный комок завис снаружи окна, словно листок прибило ветром к стеклу. Очередной шлепок, и комочек упал на подоконник внутри комнаты.
Снова ощутив руки-ноги, я очень осторожно подошла к окну. Стекла, как и стены, забрызганы кровью. На подоконнике лежит крошечная птичка. Легко уместилась бы на ладони. Перья красновато-коричневые, грудка белая. Крылья на концах темнее, почти черные. Лапки не толще зубочистки, длинные красноватые когти. Глаза с маковое зернышко. Малюсенький клюв сомкнут и весь в крови. Склонившись, я слегка подула на нее, но она не шелохнулась. Умерла.
Подобрав с пола листок бумаги, я подсунула его под мертвую птаху и стряхнула ее с подоконника в ладонь.
Почти невесомая. Перья мягкие, едва ощутимые. Но когда я поднесла ее к лицу, чтобы получше рассмотреть, тельце дернулось и когти воткнулись мне в руку.
Меня будто раскаленной иглой пронзило. Я взвизгнула и выронила птицу обратно на подоконник, потом отскочила и уставилась на нее, гадая, шевельнется ли она. Может, только притворилась дохлой.
Наконец я сдалась и отправилась восвояси. Только вечером, принимая ванну, я заметила, что кожа вокруг места укола вспухла, как будто там осталась заноза. Болело жутко, я целую неделю не могла играть на гитаре.
Потом нарыв лопнул, как гнойник. И моментально зажил, только на ладони остался шрам. До сих пор иногда побаливает, когда беру в руки гитару.
Джон
В понедельник после того концерта в пабе к нам пожаловал Том. Подкатил к Уайлдинг-холлу на бешеной скорости; я уж решил, что кто-то умер. Оказалось, Лес вызвонила его из Лондона, сочинив жуткую историю про Джулиана и ту девицу. Том с ходу заорал:
– Где они? Живы?
Я вылупился на него – не понял, с чего бы им умирать. Том с воплями ринулся в дом, наверх, потом снова скатился вниз. Мы уже собрались в кухне. Лес всех перебудила, неся какой-то бред про Джулиана, но о звонке Тому не заикнулась. Том напустился сперва на Эштона:
– Где Джулиан?
Эштон уставился на Тома, как на буйно помешанного:
– Джулиан? А мне-то откуда знать? В спальне смотрел?
– Нет его там.
– Может, гуляет. – Теперь уже Эштон разозлился: – Ты чего приперся-то? Почему не в Лондоне?
Тут и выяснилось, что его сдернула Лес: вызвонила спозаранку, разбудила и напугала пропажей Джулиана на пару с той девчонкой из паба. Эштон прямо-таки кипел – он страсть как не любит, когда прерывают его богатырский сон, даже если давно пора вставать. Он тут же обрушился на Лес:
– Ты свихнулась? С какого рожна ты его вызвала? Эка невидаль, мужик с бабой в лесок сбежал. Я бы и сам сбежал, если бы ты за мной постоянно шпионила.
– И я тоже, – поддержал его Уилл. – Тебе лечиться пора, Лесли.
Я не лез, помалкивал. Жалел ее. К тому же я просыпаюсь рано, так что уже был на ногах.
Короче, можно представить дальнейшую сцену. Лес захлюпала носом, разнылась, что все мы засранцы и только Тому не наплевать на нее и на группу, а теперь и он их бросит.
– Не дури, – одернул ее Том. – Было бы мне наплевать, думаешь, я сорвался бы сюда? Господи боже. Дайте хоть чаю, что ли, с дороги…
– Сей момент! – с готовностью отозвался я.
Быстро вскипятил полный чайник, сварганил сэндвичи с сыром. Я бы с удовольствием вообще свалил из кухни, но понимал, что всем станет только лучше, когда они согреют нутро чайком.
Эштон
Джонно у нас дипломат, классно выправил ситуацию в то утро. Всегда такой заботливый, типа: «Чашку чаю, кореш?» И докурить оставит, если кто-то вдруг на бобах.
В тот раз он быстренько оформил нам чай, целый поднос сэндвичей и пару косяков. Перекусили, закурили – и у всех сразу немножко отлегло. Кроме Лес. Она сбежала к себе наверх и заперлась.
Правду сказать, Лесли вечно доставалась дырка от бублика. Недооценивали мы ее. Недооценивали песни и аранжировки, которые она сочиняла, долю живой работы, которую она волокла на себе во время выступлений. Особенно по сравнению с Джулианом. Тот-то всех затмевал.
А потом как раз Лесли и стала звездой. Остальных-то вообще забыли бы, кабы не «Уайлдинг-холл». Но ее мы никогда всерьез не принимали.
А уж в то утро и подавно не приняли. Не, ну если честно: в чем весь кипеж? Талдычила про птиц, порхающих по дому, про кровь на стене, про Джулиана, которого убила в постели та мелкая фанатка, которую он в пабе склеил. Но ведь Том проверил его спальню и ничего там не нашел. Попозже мы с Джонно и Уиллом тоже поднялись к Джулиану, и его там и правда не было, тут не поспоришь. Но остальное-то в полном порядке.
Уилл
Я сразу подумал, что Джулиан сбежал с той девушкой. Не насовсем, а прогуляться по лесу или в деревню заглянуть. Машина его на месте. В комнате пусто, но постель примята, в ней спали. Мы не стали изображать сыщиков и ползать вокруг с лупой в поисках отпечатков пальцев.
Пейшенс работала дизайнером в косметической компании и совершенно случайно узнала ужасный секрет этой фабрики, который стоил ей жизни. Но по воле высших сил она превращается в Женщину-кошку со сверхчеловеческими способностями и массой неотложных дел... На протяжении всего третичного периода кошки эволюционировали и изменялись, этот процесс занял много тысяч, а может быть, и миллионов лет; медленно, но верно совершенствовалось их умение убивать.
В своем вызывающем дрожь рассказе автор показывает, что случается, когда деньги, влияние и новомодные технические приспособления вступают в конфликт с древней магией. Старой, медленной, холодной и непоколебимой, как камень…
Это – первое дело "Тысячелетия". Одержимостью идеей "спасти наш мир от порока" страдают многие безумцы и фанатики, и многие – слишком многие! – из них опасны. Но... преступник, который совершает убийство за убийством теперь, – не просто маньяк, но – человек, и вправду уверенный в своей Миссии. Миссии странной, страшной и – великой. Чтобы найти такого убийцу, Фрэнку Блэку придется понять его. Понять любой ценой...
Новая антология серии «Лучшее» продолжает развивать неувядающую вампирскую тему. На этот раз вашему вниманию предлагаются тридцать пять историй о вампирах, принадлежащих как классикам жанра — Энн Райс, Лорел Гамильтон, Танит Ли, Элен Кашнер, так и еще неизвестным российскому читателю авторам. И хотя литературная история вампиров насчитывает уже не первое столетие, новый сборник «Вампиры. Опасные связи» лишний раз доказывает, что эта тема не только не выдохлась, но способна преподносить сюрпризы и рождать истинные жемчужины жанра хоррор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Стивенс, известный составитель хоррор-антологий, предлагает вашему вниманию великолепную коллекцию жутких историй. Необъяснимое, странное, леденящее кровь и пугающее до дрожи – все виды ужаса собраны под одной обложкой. Бессонные ночи и мечущееся в панике воображение – вот что ожидает тебя, отважный читатель.Плеяда классиков ужаса – Стивен Кинг, Деннис Этчисон, Юн Айвиде Линдквист, и многие другие выступают на этих страницах как авторы короткой прозы. Четырнадцать новелл – четырнадцать историй о том, чего стоит бояться.