Последним рывок: интимная жизнь космонавтов в советской популярной культуре и научной фантастике - [2]

^{Иллюстрации 1–2. Небесные братья… и сестры.}

^{Источник: Титов Г. 700 000 километров в космосе: Рассказ летчика-космонавта СССР. М., 1961.}

Так, «космонавт номер два», Герман Титов, был стилизован как «небесный близнец» Гагарина[7]. Следующей парой явились космонавты номер 3 и 4, Андриан Николаев и Павел Попович, совершившие в 1962 году первый «групповой полет». В двух космических кораблях они одновременно облетели вокруг Земли 48 раз, за что были окрещены «звездными братьями»[8]. В 1963 году на очереди был «космонавт-5», Валерий Быковский, и легендарный космонавт номер 6, первая женщина в космосе, которая недавно была объявлена женщиной XX века[9]. «Пятый» мужчина и «первая» женщина отправились в космос в раздельных кораблях-спутниках, которые во время своего полета сближались на расстояние всего лишь пяти километров, что с восторгом комментировалось как беспрецедентный пример точности работы приборов контроля и управления ракетой.

Эти репрезентации космонавтов попарно — в качестве «небесных близнецов», «звездных братьев» и, наконец, как мужа и жены в случае Быковского и Терешковой — показывают, насколько важным был образ семьи и семейственности в советском космическом шоу. Шоу продолжалось и на земных орбитах во время бесчисленных поездок космонавтов по странам и континентам в качестве советских «посланцев мира и дружбы между народами». В таких кругосветных турне формировался образ большой и дружной «космической семьи»[10], получивший свое завершение в пышном свадебном торжестве: Терешкова вышла в конце концов замуж за космонавта номер 3 Николаева (а не за Быковского, с которым полетела). Бракосочетание состоялось 3 ноября 1963 года и стало апогеем дискурса космической семейственности. Терешкова и Николаев вышли на «счастливую семейную орбиту», комментировала газета «Правда»[11], а «Комсомольская правда» пожелала им, чтобы их «космическое счастье» превратилось в «земное», что и осуществилось семь месяцев спустя с рождением дочери[12].

Таким образом, на официальном уровне аналогия между «малой семьей» и «большой семьей» Советского Союза еще работает в полном масштабе. Хрущев, как отец, осыпает своих детей поцелуями и благословляет на брак, а народ, как символическая мать, с «горячей, искренней радостью» наблюдает за этим. Такая популярность символики «большой семьи» в 1961–1963 годах, конечно, несколько неожиданна. Ведь речь идет об эпохе «оттепели», когда, как считается, культурологические модели сталинизма находились в состоянии распада[13]. Причин, почему они, тем не менее, в космическом контексте сумели выжить в трансформированной форме, можно назвать много.

Одна из важнейших причин, вероятно, связана с тем, что, хотя полет в космос воспринимался как реализация заветной мечты о покорении Вселенной, его семантика в определенном смысле противоречила советской идеологии «большой семьи». Ведь само название пассажиров космических аппаратов «космонавтами» и название самих аппаратов «кораблями» подчеркивало семантику мореплавания и, тем самым, романтики морских путешествий и приключений. Эта многозначная семантика усиливалась религиозными коннотациями неба, звезд и Вселенной как жилища богов.

^{Иллюстрация 3.Свадьба Валентины Терешковой.}

^{Источник: Комсомольская правда. 1963. 5 ноября.}

^{Иллюстрация 4. «Мы любим тебя».}

^{Источник: Комсомольская правда. 1961. 8 августа.}

Обобщая, можно, таким образом, сформулировать следующий предварительный тезис: образ одинокого космонавта и дальних странствий апеллирует к топосу бегства от семьи. Официальную инсценировку интимной семейной связи между космонавтами, с одной стороны, и советским руководством и народом, с другой, можно интерпретировать, в этом контексте, как попытку овладеть этим заложенным в образ космонавта искушением к бегству, обезвредить и вписать эту тенденцию в советскую действительность.

2 Космические корабли: средства коммуникации и кибернетические ящики

Однако не только земное бытие космонавтов было полностью поставлено на службу государству. Их космическая инициация на орбите также была вплоть до мельчайших деталей выставлена на обозрение общественности. Нет более детально и подробно задокументированного отрезка биографии Юрия Гагарина, чем те 108 минут, которые он провел в космосе. Сразу после его возвращения на Землю в прессе появились технические детали и физиологические параметры этих минут — бортовые записи Гагарина, данные о работе сердца или приеме пищи[14].

Этот обнажающий взгляд на космонавта имел помимо пропагандистских и научных мотивов еще один существенный аспект. В медиальной инсценировке побед в космосе важную роль играло развитие технических средств связи. О полете Гагарина советские граждане узнали по радио[15]. Между тем в космосе Гагарина никто не видел. Не существует и соответствующих фотографий[16]. В случае Титова дело обстояло уже иначе. На фото— и кинопленке был заснят не только сам космонавт, но и «голубая планета» впервые была сфотографирована из космоса[17]. «Звездные братья» Николаев и Попович уже контактировали по радио между собой, а каждое их движение в прямом эфире передавалось в Центр управления полетом. Наконец, полеты Быковского и Терешковой были уже показаны по телевидению — тогда еще сравнительно новому средству массовой информации