Последние метры - [4]

Шрифт
Интервал

Шестериков молча ждал пояснений капитана. Тень неведомого предшественника падала и на него, хотя Сергей не понимал, какова его-то, Шестерикова, вина?

- Видите ли, в чем дело,- продолжил капитан.- Мы к тому времени всей заставой добились звания отличной, почет и на его долю перепадал. Вот я и спрашиваю: справедливо ли?..

Капитан испытующе глянул на Шестерикова, как бы ожидая, что он скажет в ответ.

- Я, товарищ капитан, в чужой славе купаться не буду,- твердо произнес Шестериков. Помолчал и резко добавил: - Не с руки мне жить за чужой счет…

- Ну вот и договорились. Рад, что вы поняли меня, от души рад. У меня на вас большая надежда. Не подкачайте…

Сергей пожал протянутую ему руку, машинально отметил: рука у капитана такая же горячая, как и у него, словно их сердца работали в одном ритме.

«Хороший знак»,- улыбнулся он, покидая канцелярию.

3

Извилистый, замысловатый след вел туда, где нежились в малиновом закатном соку золоченые сосны. Было жарко, пряная застойная духота хвои наполняла легкие, и Шестериков неожиданно, не к месту вспомнил : зимой тут все опушено инеем - таким толстым, будто на каждую ветку надели по длинному пуховому платку. Чуть правее тропки, по которой он бежал, жидким оловом разлеглось озеро с плавучим островком.

Шестериков с трудом отвязался от прилипчивой мысли о воде, приказал себе не думать о ней. Наддал ходу, изредка поощряя собаку:

- Хорошо, Джин, хорошо. След!

Он вышел точно на взлобок, где инструктора уже поджидали ефрейтор Калугин и Костиков. Калугин протягивал навстречу командиру отделения блестящий диск секундомера, затем, когда сержант остановил Джина в двух шагах от солдат, резко нажал на кнопку. Норматив был перекрыт почти вдвое.

- Вот это работа! - присвистнул Тимур Костиков.- Здорово! Просто здорово!

- Так это у него здорово,- вмешался Николай Калугин.- Потому что старается. А ты чего же?

- У меня пес…

- Опять двадцать пять! Ты вчера где был?

- С собакой.

- Знаю, что не с лошадью. Какой, говорю, след обрабатывал?

- Свежий.

- А позавчера?

Костиков не ответил: ясно без слов, что свежий, почти горячий.

- Ну вот, видишь? - Калугин развел руками, укоризненно взглянул на молодого солдата.- А если завтра тебе придется бежать за нарушителем по следу трехчасовой давности, а Дик твой привык к горячему,- что тогда? Паяльной лампой будешь разогревать следы? В общем, на пса не вали понапрасну. А о вожатом судят по собаке - учти. Твой Дик ничуть не хуже моего Мухтара. Ведь признал он тебя вначале? Признал. Да и ты, вспомни, перестал его бояться,- добавил Калугин и прикусил язык: не надо было про это напоминать!

Костиков потупился. Шестериков незаметно показал Николаю кулак: думай, прежде чем сказать. Горячку пороть совсем ни к чему. Хотя… в тот день Шестериков - был грех - сам погорячился. Но тогда и нельзя было поступить по-другому! Ведь любил же Костиков собак - факт. А отчего-то боялся приблизиться к ним! Все наблюдал сквозь решетку за кипевшей в вольерах жизнью и потихоньку вздыхал. Переживал, значит. Вот и надо было помочь ему преодолеть робость. Однажды Шестериков чуть не силой затолкнул Костикова к Дику. Дик поднялся с подстилки, обнюхал своего нового хозяина, но не тронул его, не рассердился. Сергей на всякий случай стоял рядом: мало ли что… С тех пор боязнь у Костикова исчезла, а всякое напоминание о ней заставляло солдата краснеть.

Сейчас он понуро смотрел в землю. Шестериков упрямо гнул свое:

- Костиков! Ставь собаку на след!

«Ничего, Тимур, ничего,- мысленно подбадривал солдата.- Высоту с земли набирают, с самой низкой точки».

Задачу ставил, как боевой приказ, голосом четким, отрывистым:

- Прямая и обратная проработка моего маршрута. Теперь вот еще что. Твой пес неопытный. Собьется со следа - не кричи и не паникуй. Бери Дика спокойствием, понял? Ну, пошел. Вперед!

Дик встрепенулся, длинно вытянул морду, потащил Костикова к лесу, притихшему перед близкими сумерками. Калугин и Шестериков остались вдвоем.

- Ничего, Николай, сообща мы его до кондиции доведем! Он парень толковый… Надо бы Ларионову сказать, пусть вечерами позанимается с Тимуром физподготовкой. Слаб еще парень в коленках…

Внезапно обернулся и громко крикнул вдогонку Тимуру:

- Главное - не паникуй. Работай спокойно!

По себе знал, что психовать на собаку - последнее дело.

4

Сам он однажды едва не сорвался. В тот день по сигналу с границы Шестериков выехал на участок в составе тревожной группы. Все шло гладко, и вдруг… Цепочка следов, поначалу ясно различимая на раскисшей после дождей земле, куда-то пропала. Но Джин работал прекрасно, и Шестериков полностью положился на чутье собаки. Он был спокоен. Сзади торопко поспешала тревожная группа, уставшие ребята, отмахавшие не один километр, глухо тукали где-то за спиной сапогами. Сержант выдвинулся и начал, наращивая темп, уходить вперед: подстегивала

мысль, что нарушитель вот-вот будет взят.

Показалась давно брошенная обитателями сторожка лесника, обросшая паутиной, пропахшая старыми гниющими досками. Что там, внутри? Быстро тщательно осмотрел голые стены. Пусто в сторожке, дух нежилой, застоялый. Побежали дальше. На полном ходу проскочили дорогу, промятую посередине множеством колес, с облитыми грязью кустами по обочинам, И тут Джин заюлил кругами, не отдаляясь от дороги.


Еще от автора Виктор Лукьянович Пшеничников
В пограничной полосе

Очередной сборник серии «Стрела» посвящен воинам-пограничникам. Велика протяженность нашей границы. В Заполярье и Кушке, в Бресте и на острове Ратманова зимой и летом, днем и ночью идут по дозорным тропам солдаты в зеленых фуражках. Самоотверженность, преданность своему народу — таковы основные черты этих молодых людей.


Шпион умирает дважды

Пшеничников Виктор Лукьянович из того поколения, чьи судьбы с юных лет опалила война. Он родился на Урале, воспитывался в детском доме. Окончил ремесленное училище и начал работать кузнецом на Магнитогорском металлургическом комбинате. Старшие его товарищи, наставники, трудились здесь еще в годы Великой Отечественной войны, когда гигант отечественной металлургии давал для фронта сотни тысяч снарядов… Эти люди и стали его учителями, привили гордость за звание рабочего человека, а сам их труд — тяжелый и благородный — побудил к творчеству.Впервые писать он начал в армии, когда служил в Забайкалье, и героями этих рассказов стали солдаты, его сверстники.После службы в Советской Армии В.


Черный бриллиант

На таможне в аэропорте была пресечена попытка ввезти в СССР тексты антисоветского, подстрекательского содержания.


Тропою джейрана

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Военные приключения. Выпуск 3

Третий сборник остросюжетных, приключенческих произведений, принадлежащих перу молодых писателей — членов Военно-патриотического литературного объединения «Отечество».Книга для занимательного и увлекательного чтения, рассчитанная на широкую аудиторию любого возраста.


Восемь минут тревоги

Офицер В. Пшеничников окончил Литературный институт имени А. М. Горького. В его сборник «Восемь минут тревоги» вошли повести и рассказы — новые произведения писателя, большинство из которых посвящены воинам-пограничникам.


Рекомендуем почитать
Ранней весной

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Волшебная дорога (сборник)

Сборник произведений Г. Гора, написанных в 30-х и 70-х годах.Ленинград: Советский писатель, 1978 г.


Повелитель железа

Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.


Горбатые мили

Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.


Белый конь

В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.


Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.