Последние километры - [11]
Только теперь понял Майстренко, откуда в подвижном инженере эта чрезмерная предупредительность. Пришлось бедняге гнуть шею да приспосабливаться еще с юных лет! Да и во внешности Никольского было что-то архаическое, поповское: и гладенькие, будто маслом смазанные, волосы, и рыжеватая, клиноподобная бородка, и пухлое, как пампушка, лицо, и жадный взгляд рыжеватых, как и бородка, глаз.
Никольский уступил гостю свою кровать, а сам устроился на стульях: шинель, плащ-палатка, противогаз под голову — и постель готова. Через несколько минут он уже по-молодецки храпел. А Семен Семенович долго еще переворачивался с боку на бок. Ему не давали покоя узенькие, византийские глаза.
Березовский и Терпугов обсуждали план политико-воспитательной работы во время наступательных действий.
У Терпугова больное сердце, ночная работа вредна для него. Березовский с сочувствием смотрит на осунувшееся, землистого цвета лицо заместителя по политической части и рад был бы поскорее закончить разговор, но Алексей Игнатьевич имел обыкновение излагать свои мысли очень обстоятельно, всесторонне аргументируя их. Он был лет на пятнадцать, а может и на двадцать, старше комбрига. Ему досаждает хроническая одышка, он часто умолкает, принимает назначенные врачом таблетки.
— Меня очень беспокоит проблема взаимоотношений с местным населением на немецкой территории. Гитлеровцы причинили нам много зла. В памяти у каждого бойца — сожженные города и села, горы трупов, замученные родные и близкие. Сердца воинов пылают священной ненавистью. А тут — аккуратные немецкие домики… Убедить солдат, что мирное население неповинно, что не все немцы фашисты, ох, скажу вам, заданьице!
Он вынул очередную пилюлю, но передумал ее глотать, видимо, уже переусердствовал. Спрятал обратно в нагрудный карман кителя, Однако воды из цинкового бака нацедил полную кружку и выпил одним духом.
— Я понимаю вашу озабоченность, Алексей Игнатьевич. Понимаю…
У комбрига тоже изболелась душа от размышлений об этом. Отец… Тихого, честного и гордого душою, его повесили на площади, а потом тело облили керосином и сожгли. Мать преждевременно ушла в могилу. Сестра на чужбине, в неволе, если жива. Валя… Пугливая, несозревшая любовь… Где она, что с нею? Знал: его горе, его беду нужно умножить на боль и муки миллионов, чтобы определить наказание душегубам.
Порывисто встал из-за стола:
— Для меня главное — успех наступления. Нужно, чтобы каждый боец знал, на какое расстояние мы продвинулись вперед и сколько километров еще осталось до границы Германии.
Комбриг считал вопрос исчерпанным, но Терпугов не уходил.
— Еще одно дело. Опять-таки о Самсонове. Собрали его личные вещи, нужно отправить в Москву.
— Отправьте с нарочным.
— С кем? Ведь сейчас наступление.
— Подумаем. И вот что: скажите Майстренко, пускай подготовит посылку для семьи покойного за счет трофеев, запасов… Он найдет.
Наконец распрощались. Иван Гаврилович погасил аккумуляторную лампу, но ложиться ему не хотелось.
Нащупал в кармане шершавый листик бумаги — письмо-треугольник от Маши Пащиной. Его принес сегодня с полевой почты Сашко Чубчик.
Петр Бакулин и Галя Мартынова проводили свой последний вечер. Завтра Галя отпросится в санчасть и откроет Аглае Дмитриевне свою тайну. А потом, как скажет врач: аборт или сохранение беременности. Петр настаивал на том, чтобы Галя ждала ребенка.
Галина плакала. Тихо, молча. Слезы катились по бледным щекам, по мелким веснушкам, и радостные, и неутешные… Ей очень хотелось иметь сына, похожего на Петруся, такого же красивого и боевого. Но война еще не закончена, все может случиться, а они не женаты, на фронте браки не регистрируют. Возвратишься в родной Кременчуг в свои девятнадцать лет одна, без мужа, с ребенком на руках…
Лежала навзничь на жилистой руке Бакулина, устремив взгляд в потрескавшийся потолок, который еле виднелся в ночной тишине, слушала монотонное тиканье часов. До сих пор она почти не замечала этого механического счета секунд. Одинаковые ходики висели чуть ли не в каждом доме, где ей приходилось стоять на квартире. А сейчас прислушалась к назойливому тиканью с тревогой, ибо это, наверное, уходили в небытие ее последние минуты с Петром.
— Ты не забудешь меня, Петя, если я не вернусь из медсанвзвода?
— Пока я жив буду, не забуду.
— Ты будешь жить. Тебя будет оберегать моя любовь.
— Спасибо.
Он крепкими, как гвозди, пальцами нашел ее маленькое шелковое ухо, нежно гладил его. Теплая волна любви и покорности разлилась по ее телу.
На следующий день Аглая Дмитриевна Барвинская позвонила начальнику политотдела Терпугову и сообщила, что в штабе бригады — неприятное событие. Сержант Мартынова забеременела и наотрез отказывается от аборта. Да аборт навряд ли и возможен: во-первых, запрещено законом, а во-вторых, очевидно, уже поздно.
— Кто отец ребенка?
— Не говорит.
Алексей Игнатьевич догадывался, кто здесь замешан. И ему понравилась позиция девушки: взять всю ответственность на себя. Вместо осуждения в его душе возникло сочувствие. Он спросил Барвинскую:
— Что вы предлагаете?
Аглая Дмитриевна посмотрела на Галю. Девушка сидела, низко опустив голову, под глазами темные пятна, в глазах — усталость и растерянность. Барвинская невольно вспомнила звонкий, бодрый голосок: «Сержант Мартынова слушает!» Так отвечала юная телефонистка ей, Аглае Дмитриевне, в те ужасные дни, когда она разыскивала своего мужа, своего Володю, а тот упрямо не подавал о себе вестей. И не подаст уже никогда… Вообще, кто бы ни позвонил на бригадный пункт связи, сержант Мартынова всегда старалась хоть чем-нибудь помочь. А теперь она сама нуждалась в помощи.
Роман известного венгерского интернационалиста воскрешает славные страницы революционного прошлого советского и венгерского народов.На документальном материале автор раскрывает судьбы героев романа, показывает, как на полях сражений гражданской войны в СССР воспитывались кадры будущего коммунистического движения в Венгрии, как венгерские интернационалисты приобретали в Советской России опыт революционной борьбы, который так пригодился им в период установления народной власти в своей стране.Книга рассчитана на массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
События, описанные автором в настоящей повести, относятся к одной из героических страниц борьбы польского народа против гитлеровской агрессии. 1 сентября 1939 г., в день нападения фашистской Германии на Польшу, первыми приняли на себя удар гитлеровских полчищ защитники гарнизона на полуострове Вестерплятте в районе Гданьского порта. Сто пятьдесят часов, семь дней, с 1 по 7 сентября, мужественно сражались сто восемьдесят два польских воина против вооруженного до зубов врага. Все участники обороны Вестерплятте, погибшие и оставшиеся в живых, удостоены высшей военной награды Польши — ордена Виртути Милитари. Повесть написана увлекательно и представляет интерес для широкого круга читателей.
Сергей Сергеевич Прага родился в 1905 году в городе Ростове-на-Дону. Он участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, служил в пограничных войсках. С. С. Прага член КПСС, в настоящее время — полковник запаса, награжденный орденами и медалями СССР. Печататься, как автор военных и приключенческих повестей и рассказов, С. С. Прага начал в 1952 году. Повести «План полпреда», «Граница проходит по Араксу», «Да, был…», «Слава не умирает», «Дело о четверти миллиона» и многие рассказы о смелых, мужественных и находчивых людях, с которыми приходилось встречаться их автору в разное время, печатались на страницах журналов («Уральский следопыт», «Советский войн», «Советская милиция») и газет («Ленинское знамя» — орган ЗакВО, «Молодежь Грузии», «Молодежь Азербайджана» и др.)
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.