Последние из легенды - [23]

Насколько гармонично смотрелся Рами на своем идеально черном вороном, настолько же антиподами казались мы с Сайдо, мои светлые, серебристые волосы и светлая кожа смотрелись контрастно с почти черной гривой темно-гнедого Сайдо.

Из портала мы вышли в предгорье. Только пейзаж был здесь совсем другим. Не было безмятежности пастбищ поместья. То ли сумеречное освещение раннего утра, то ли нависшая тишина вызывали чувство тревоги и неуютности. Не добавляло настроения и ощущение чужого взгляда за спиной.

— Навириниэль, тебе меня не переиграть, — голос Рами спугнул напряженность, вернул звуки в, казалось бы, застывший мир. — Это мой спутник еще не отошел от воздействия портала. Я тебя давно засек. Выходи.

— Рами, рад тебя видеть. Представь мне своего спутника, — я повернулся на голос. — Нет, Рами, только не говори, что это…  Создатели! Сын! Мой Рини! — Не успел я спрыгнуть на землю, как оказался спеленан объятиями отца. Сайдо шарахнулся в сторону от неожиданности.

— Отец, — только и смог выдохнуть я. Еще минуту назад у меня в голове было столько всего, что я скажу, о чем спрошу. Сейчас не осталось ничего, кроме главного слова, которое столько лет мечтал сказать, а было некому. Сколько мы так стояли? Вечность? Миг? Наши сердца говорили за нас. Они слышали друг друга. Именно это было важным.

— Навириниэль, успеете еще наговориться. — А разве мы говорили? — Отец предупредил, что порталы будут неустойчивыми. Возвращаться через королевство твоему сыну по земле не стоит. Сам знаешь, как люди относятся к вам. Думаю, он погостит у тебя некоторое время. Мне пора к студентам. Ты с Гориэлем связался? Где его носит?

— Гориэль выехал для встречи с Матерью Главенствующего Дома, чтобы подготовить возможность аудиенции для посланника королевства. — Отец вдруг сложил два и два. — Рини! Ты? Ты — посланник человеческого королевства? Как? — Ответ при выполненном сложении видимо все еще вызывал сомнение. — Рами, ты, конечно, предупреждал, что посланником будет эльф, но послать ребенка?!

— Отец, очнись! Я давно уже не ребенок. Ты был на моем совершеннолетии.

— Да? Для отца сын — всегда ребенок, Рини. Или ты уже сделал меня дедом?

— Нет. Я был занят исключительно карьерой воина, которую безжалостно бросили на алтарь тщеславия. Путь, я полагаю, не близкий. Рассказать успею. Или мы тоже порталом?

— Нет, порталы — это только Рами, остальные исключительно своим ходом. Так что, если твой конь готов, пора. — Хоро! — Рядом с отцом, словно из ничего, возник серый в яблоках кабаир. — Что, хорош? Не эльфиец, конечно, но для гор надежнее нет. Ты, я гляжу, тоже с эльфийца на рысака пересел. Что, забрать Ветра не получилось?

— Ветер со мной. Остался с братом у конезаводчика. Слишком приметен у людей, рисковать не стали.

— С братом? Лорриниэль? Лори с тобой? Эта…  ваша мать так и не дала на него взглянуть. Как вам удалось уйти из леса?

— А нас вывезли, как рабов. Я проиграл поединок человеку. — Начал я самой страшной правды. Все остальное рассказать было проще. Эти слова можно было сказать только сгоряча. Одной короткой фразой. Сразу.

— Что? Мать совсем сдурела? Подожди, как проиграл? Эльф человеку? В честном поединке? — Отец потерял контроль над собой, настолько его поразили мои слова.

— Успокойся, самое страшное признание я сделал.

— И ты так спокоен сам? Где твоя гордость, сын?

— И гордость, и честь, все при мне, отец. Ты готов слушать?

— Да. — Голос уже спокойнее, но кулаки сжаты, а зубы стиснуты.

— Не совсем в честном со стороны княгини и со стороны противника, но в честном для меня. Знаешь, кого против меня выставил король? Сестру Рами. Я проиграл женщине, которая отказалась убить побежденного, но согласилась взять его в качестве приза. Она, как потом выяснилось, почти на равных с братом в спарринге. — Я говорил и говорил, выплескивая на родного человека всю палитру эмоций, что накопились во мне с момента исчезновения отца. Кулаки его, то расслаблялись, то сжимались, но он молчал, давая мне выговориться. Лицо его давно перестало быть беспристрастным. Взгляд то светлел, то темнел. Брови жили своей жизнью — сходились в гневе, взлетали от изумления, они тоже не были равнодушными.

Когда я закончил, отец еще долго молчал, приходя в себя. Потом, словно очнулся.

— Пора сделать привал. Коням нужен отдых. Дальше горные тропы. Рядом спокойная заводь, займись лошадьми, а я — обедом. — Он повернулся к своему коню. — Хоро, слушай его, как меня. — Конь, соглашаясь, тряхнул стриженой гривой. — Не смотри на меня так, и не шугай друга. Вам через перевал идти. Эйро.

— Отец, я так и не услышал от тебя ни слова за последние полдня. — Обедали молча. — Ты меня осуждаешь?

— А кто я такой, чтобы тебя судить? Я сужу себя. Мои дети выросли без моей поддержки. Попали в беду. Нашли способ сохранить жизнь. Им повезло сохранить честь и достоинство. А я за эти годы так и не нашел способ узнать о них хоть что-то. Ваша мать сделала из меня изгоя. Обрезала мне волосы и выкинула на границу с дроу в надежде, что они выполнят грязную работу по лишению меня жизни. Ручки свои, видите ли, пачкать об меня не хотела. А я вот выжил. И даже неплохо живу. Дроу уже давно не те бездушные убийцы. Когда они поняли, что их осталось слишком мало, они изменили свою жизнь. Вспомнили заветы Хранителей. Нашли своих истинных. Теперь в их семьях нет унижения, растут дети. Рождаются девочки. У них есть будущее. И у тех эльфов в долине, где я живу, тоже есть будущее.