Последние халдеи - [2]
– Определенно нет!
– Нет! – закричали мы.
– Не выразился!..
– Выразился, выразился! – в гневе закричала страшная женщина. – Что это такое значит «течения»? Объясни, пожалуйста.
– Фу ты! – сказал Японец.
– Читайте, – сказала халдейка.
Купец забасил:
– Фу ты, – повторил Японец. – Ну расскажите нам про Маяковского, Федина, Блока…
– Не говори гадостей! – закричала мегера.
– Гадостей?!
– Да, да, гадостей. Что значит «блок»? Я не обязана знать вашего дурацкого воровского языка.
Японец встал, медленно подошел к двери и, отворив ее, прокричал:
– Вон!
Халдейка выпучила глаза. Мы нежно, любовно смотрели на Японца. Это было так на него похоже. Он весь горел в своем антихалдейском гневе.
– Вон! – закричал Японец. – Вам место в бане, а не в советской школе. Вы – банщица, а не педагог.
Великанша встала и величественно пошла к дверям. В дверях она обернулась и почти без злобы, надменно проговорила:
– Увидим, кто из нас банщица.
Не увидели. Исчезла. Растворилась, как дым от фугасной бомбы.
Господин академик
И опять мы остались без русского языка. И снова мы одолевали Викниксора мольбами найти нам преподавателя.
Викниксор ворчал.
– Найдешь вам, – говорил он. – Ведь вы лучшего преподавателя, вы академика, мирового ученого в могилу вгоните.
– Не вгоним, – обещали мы. – Честное слово, не вгоним.
Мы обещали, что будем сидеть на уроках русского языка, как самые благонравные институтки, мы обещали никогда не бузить, не ругаться и не смеяться над новым преподавателем, даже если он окажется каким-нибудь необыкновенно смешным, даже если у него будет два носа, или хвост, или овечьи рога.
Ради русского языка и русской литературы мы готовы были идти на любые жертвы.
Викниксор поворчал, поворчал, но смилостивился, поискал и нашел нам преподавателя.
Это был очень хороший, знающий свое дело педагог. Степенный, седенький, в золотых очках, он и правда был похож на академика. Так – Академиком – мы его и прозвали. Он пробыл у нас полтора или два месяца и за это короткое время успел прочитать курс русской литературы восемнадцатого, девятнадцатого и начала двадцатого века. Мы радовались этой удачной находке, мы стойко держали слово, данное Викниксору, и вели себя на уроках Академика так, что нам и в самом деле могли позавидовать самые скромные институтки.
И вдруг случилось большое несчастье.
Такое несчастье могло случиться только в нашей стране, в Советском Союзе.
Однажды во время письменной работы, когда мы слегка разнервничались и расшумелись, Академик поднял голову от книги, которую читал, и сказал:
– Нельзя ли потише, господа.
Мы вздрогнули. Мы сразу даже и не поняли, что случилось.
Потом Горбушка, не выдержав, закричал:
– Господ нету! Не царское время…
– Действительно, – сказал Японец.
Мы с удивлением смотрели на Академика.
Академик смутился, привстал и поправил очки.
– Прошу прощения, – сказал он. – Это как-то нечаянно вырвалось. Честное слово. Извините, господа.
Мы не могли уже больше сдержать своего негодования. Позабыв обещание, данное Викниксору, мы стали орать, улюлюкать, топать, как бывало на уроках самого ненавистного халдея.
Академик заерзал на стуле и покраснел.
– Товарищи, – сказал он, – я – старый человек. Мне очень трудно отвыкнуть от старых бытовых выражений. Вы должны извинить меня.
После уроков, оставшись наедине, мы долго судачили: как нам быть?
– Ребята, – сказал Японец, – придется простить ему его старость и политическую косность. Иначе – простимся с литературой. Решайте.
– Ладно. Черт с ним, – решили мы.
Мы простили ему его старость и политическую косность. Мы терпеливо сносили, когда на уроках он проговаривался словом «господа». Мы только морщились. А он, спохватившись, всякий раз извинялся перед нами. И это выглядело очень жалко и гнусно, и наше уважение к Академику постепенно меркло.
Теперь мы вели себя на его уроках уже не так смирно. Академику приходилось туго. Но он терпел. В то время была большая безработица среди педагогов, и Академик не мог не дорожить службой в Шкиде, где, кроме жалованья, воспитатели получали богатый «дефективный» паек.
Он продолжал читать курс русской литературы. И мы по-прежнему жадно глотали все, что он рассказывал нам – о Чехове, о Толстом, о Горьком, Бальмонте, Блоке…
Но вот однажды, рассказывая нам о творчестве Льва Толстого, Академик сказал:
– Государь император с интересом следил за деятельностью Толстого.
– Какой «государь император»? – воскликнули мы.
– Государь Николай Александрович, – сказал Академик, – Николай Второй.
– Николай Кровавый? – сказал Японец. – Или Николай Палкин? Выражайтесь точнее!
Академик опять покраснел.
– Товарищи, – начал он, – я – старый человек. Я не…
– Да, да! – закричал Японец. – Вы старый человек, Эдуард Константинович, а мы новые. Как видно, старые птицы не могут петь новых песен. Что ж делать! Адью! Нам придется расстаться.
– Что?! – попробовал возмутиться Академик. – Как вы сказали? Повторите!
Но «академический» тон ему не помог. Когда мы решали «вон» – это было свято.
Академика сняли с работы административным путем по ходатайству нашего класса.
Мы проводили его – честное слово – с сожалением. Нам не хотелось расставаться с хорошим преподавателем. Ведь мы опять оставались без русского языка.
«Тут у нас пороховой склад. А ты будешь часовой. Дай честное слово, что не уйдешь». Я дал и вот стою. Так ответил мальчик, заинтересованному прохожему. Уже наступает ночь, но он дал слово, а обещанное надо выполнять. Как помочь мальчишке, который верит в искренность и честность, если дал слово, то выполняет его полностью. Художник Иван Иванович Харкевич.
В настоящее четырехтомное собрание сочинений входят все наиболее значительные произведения Л. Пантелеева (настоящее имя — Алексей Иванович Еремеев).В первый том вошли повесть «Ленька Пантелеев», рассказы, стихи и сказки для старшего, среднего и дошкольного возраста.Вступительная статья К. Чуковского.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Республика Шкид» – добрая и веселая книга о беспокойных жителях интерната для беспризорных, об их воспитателях, о том, как хулиганы и карманные воришки превращаются в людей, поступки которых определяют понятия «честь», «совесть», «дружба».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жители выдуманной планеты Бума-Бумай-Ок предлагают жителям планеты Земля ознакомиться с основами кодекса бумайоков: бумайок умеет придумывать весёлые истории, бумайоку не бывает скучно, бумайок – настоящий друг и всегда придёт на помощь, бумайок – не трус, и, если кто-то ведёт себя некрасиво, бумайок не побоится сказать об этом. Сцены из увлекательной жизни бумайоков проиллюстрировала Анна Кузина.
«Никогда не ходите в мертвый город. Не ищите, даже не думайте о нем! Оттуда нет возврата, там обитают все ваши самые жуткие кошмары. Вы думаете, что ищете мертвый город? На самом деле мертвый город ищет вас. Он подстерегает на безымянной остановке, в пустом автобусе, в машинах без номеров, в темных провалах подъездов пустых домов. Он всегда рядом, за вашей спиной, стоит чуть быстрее оглянуться, и вы заметите его тень, бегущую за вашей…»Читай осторожно! Другой мир – не место для прогулок!
Саммари: Данный фанфик завершает трилогию enahma «Счастливые дни в аду» и «Освобождаясь от пут». Когда заклятье забвения стирает память Северуса о взаимоотношениях с Гарри, им приходится вновь искать пути друг к другу вопреки ненависти, страху и неприязни. Тем временем Волдеморт продолжает наступление на волшебный мир. Справится ли Гарри со всем этим без поддержки Северуса?Комментарии: Данный фик – третья часть трилогии. События происходят летом после пятого курса и в течение шестого. История начинается примерно через две недели после того, как Северус попадает в Св.
Что бы вы стали делать, узнай вы о том что вам принадлежит остров? Целый остров в океане! Правда, населенный аборигенами, бедными, непросвещенными дикарями, даже не знающими, что такое носки. Вы конечно же отправляетесь в путь, в первое в своей жизни далекое путешествие через океаны, в неизвестность, в приключения.Что с того, что вы, хоть и потрясающая, но толстушка в возрасте? Что с того, что за вами вдогонку бросается орава авантюристов и секретных агентов с самыми разными целями? У вас есть задача – водрузить на таинственном острове флаг своей страны, отогреть сердца людоедов-дикарей материнским теплом и достать еще ниток для вязки самых бесподобных в мире носков.
Борис Бондаренко известен читателю романами «Пирамида», «По собственному желанию» и другими книгами. Герои повестей, вошедших в настоящий сборник, наши современники – физики одного из научно-исследовательских институтов Москвы, рыбаки Сахалина, жители глухой сибирской деревин, разные по возрасту и образованию. Но все повести объединены неизменным интересом автора к внутреннему миру своих героев, его волнуют вечные нравственные проблемы, которые не могут оставить равнодушными и нас, читателей.
«В жизни я много переменил занятий. Я был пастухом и сапожником, носильщиком и поваренком. Я делал цветы из папиросной бумаги, писал вывески, торговал газетами… Одно время я был жуликом…».
«Я никогда не был пионером, хотя по возрасту вполне мог не один год, а даже несколько лет носить красный галстук. И мало того, что я сам не состоял в пионерской организации, какое-то время я считал всех юных пионеров своими смертельными врагами…».
«С Петькой Валетом случай вышел.Гулял Петька раз по базару и разные мысли думал. И было Петьке обидно и грустно: есть хотелось и не было денег даже колбасных обрезков купить.И негде было достать…».
«Он пришел в Шкид, когда все четыре класса сидели в большой школьной столовой за утренним чаем. Как только он в сопровождении Викниксора вошел в столовую, раздался хохот. Шкидцы не могли сдержать смеха при виде этого тщедушного плешивого человечка в высоких охотничьих сапогах, в которых целиком скрывались его короткие ноги…».